Погодная Война
Шрифт:
– Нет, – сказала Екатерина, – извините. Я в Лондоне жила.
– Ну, неудивительно, современная молодежь не читает, – ухмыльнулся Арсений Дмитриевич.
Катя ждала, что будет дальше.
– Так вот, Екатерина. Я написал несколько хороших романов. И вот, когда я отнес свою очередную рукопись в издательство, которое меня боготворило, новый редактор сказал, что я исписался. Я! Загорецкий! Я исписался! Какой-то щенок мне указывает, что я исписался! Да как он посмел! Мой роман – шикарен! Я вам сейчас пару строк зачитаю, сейчас-сейчас-сейчас-сейчас, вот это место, хорошее.
И Загорецкий
– А потом они сказали, чтобы я принес новый роман, а этот выкинул в помойку!
Катя молчала. С литературой у нее не складывалось с детства. Английская была еще ничего, но вот русскую она не понимала. Как говорила ее мать, для того, чтобы понимать русскую литературу, надо жить в России, пропитаться ее болью, потом и кровью, достоевщиной и булгаковщиной.
– Так вот, Екатерина, как вы знаете, три дня назад человеческая цивилизация имела контакт с инопланетной расой с планеты Зир. Генерал Фармак напал на нашу Землю. Как вы думаете, что будет дальше?
– Я не знаю… Никто не знает… – растерянно сказала Катя.
– Я знаю, что никто не знает наверняка. Мне нужны несколько ваших версий, знаете, ваш свежий ум, «tabula rasa» и так далее. Вы мне предложите свою историю Вторжения и некий прогноз на будущее, чем все это закончится. Если вашей истории будет достаточно для книги, то я вас отпущу. И вашего брата тоже. Хотя его история меня не удовлетворила. Скудоумие у молодежи нынче. Я дам вам время подумать. Когда будете готовы, я вас выслушаю. Все уяснили?
Катя посмотрела на него испуганными глазами. С фантазией у нее было плохо, но она покивала, а потом сказала:
– Я готова.
– Тогда начинаем, Екатерина, – и стареющий писатель достал транскрибатор речи и положил перед девушкой.
Глава третья. Версии
Отец Славы сидел напротив внука в экспрессе Москва – Сочи. Первой остановкой был Туапсинский отдел НИИ, где они планировали остановиться, а там на электрокаре доехать до Ольгинки, порыбачить в их старом доме, в котором они не были с тех пор, как Слава стал работать главным климатологом Сочинского НИИ. Экспресс мчался быстро. Прибытие планировалось на 14:00. Оставалось еще 4 часа из шестичасовой дороги. Рома играл с электрособакой. Он то и дело менял программы, и собака то лаяла, то изображала, что кого-то хочет укусить, то виляла своим пластиковым хвостом. Наигравшись с собакой, Рома надел старый шлем виртуальной реальности, который был бесплатным гаджетом в экспрессе, и начал вертеть головой по сторонам. В шлеме транслировался старый мультик. Дед просматривал ресурсы и вдруг заговорил:
– Слав, а как ты думаешь, что с нами будет?
– Доедем до НИИ, – не отрываясь от старого рабочего планшета, начал тот. – Там нас разместят, Ромке няньку организуют, там много детей обычно, ты будешь им что-нибудь чинить, они тебя еще не списали, – и улыбнулся. – А я…
Но отец не дал Славе договорить:
– Да знаю я, что с нами будет, а вот что будет с нами, с землянами, с человечеством, в смысле. Что думаешь?
– Пап, а что версии-то строить, все равно не угадаем, – пожал плечами Слава. – Мы и в нормальное-то время погоду не могли предсказать, не то, что сейчас.
– А я вот думаю, что мы все умрем, ну, в смысле, и ты, и я, и Ромка. Не доедем мы до НИИ, может, порыбачить и удастся, а вот до НИИ точно не доедем. Заметь, как тихо, ни одного катаклизма за три часа. Даже дождя нет, а мы почти в другой климатической зоне, учти этот факт. Это затишье перед бурей.
– А сейчас вообще ничего не известно, я прочитал данные других отделов. В Новой ГГО знаешь что говорят? Нам бы, кстати, туда лучше ехать, в Питер, а не в Сочи, – и Слава с досадой цыкнул. – Началось все с Бермудов, с треугольника, как бы это банально ни звучало. А еще знаешь что мне сказал сам знаешь кто? – и Слава замолчал, ждал, когда отец его спросит.
– Ну, что он сказал? – подыграл сыну Юрий Степанович.
– А он сказал, что главного нашего Фармак убил, сразу, как только он не пошел на сделку, раз – и все, нет Президента страны, – и Слава покивал.
– Да не может быть, там же бункер, как он мог его убить? Я думаю, на переговорах-то даже не он был, а его двойник, для таких переговоров есть специальные люди, – и Славин отец уселся поудобнее. – Не, Славка, не может этого быть.
– Ну, пап, думай как хочешь, ваше поколение пропитано патриотизмом… – не отрываясь от работы, говорил Слава.
– А ваше чем пропитано? Верой в деньги? – резко сказал Юрий Степанович и уставился в окно.
– У меня такая информация, другой нет… – и Слава продолжил рыться в архивах НИИ, чтобы установить хотя бы малейшую связь между изменяющейся погодой и неподтвержденным эпицентром катаклизмов.
– И спрятаться негде, да, Слав…
В Славке внезапно проснулся оптимизм:
– Пап, давай не начинай, придумаем что-нибудь, тут надо специалиста в геофизической гидродинамике. Соберем всех наших.
– Придумаем, если доедем. Ты уж лучше сейчас придумывай, сынок, а то чую я, что недолго нам осталось. Перебьют нас, как букашек, и на планете не покажутся.
– Да зачем им наша планета, пап? Не думал? Что у нас брать? Вода? У нас воды-то пресной с гулькин нос по сравнению с масштабами Вселенной. Воздух? Так он грязный. В пластике все. Зачем им Земля?
– Ну, Слав… А может, у них там хуже условия? Может, им жить негде?
– А давай лучше я тебя напугаю, – разозлился Слава. – Может, им рабы нужны? А? Такая рабочая сила, ну, там, и чтобы съесть нас можно было, и сексуальные потребности удовлетворить? Как тебе версия?
Отец поежился.
– Может быть и такое… Ладно, Слав, не буду тебя отвлекать, пойду перекушу чем-нибудь, – и Юрий Степанович постучал по виртуальному шлему Ромы.
– Ромашка, снимай свой шлем и возвращайся в реальный мир, пойдем перекусим, – улыбнулся он.
Рома снял шлем. А дед показал ему на ухо и сказал:
– Ром, и наушники тоже снимай давай. Внук удивленно посмотрел на дедушку.
– Деда, ну сколько раз тебе повторять, наушники нельзя снять, они вшиты под кожу! – активно жестикулировал мальчик, объясняя дедушке принцип работы нанонаушников.