Погонщики ветров
Шрифт:
– Мамины гены просыпаются? – улыбнулся я.
– Чего? – не понял Емеля и тут же засмеялся. – Может быть! Ну что, возле дуба тебя высадить?
– Нет, возле терема! – сказал я, указывая на терем Горыныча. Емеля остановил печку, я спрыгнул на землю и пошел к терему, попрощавшись с братом до вечера.
– Удачи тебе, Иванушка! – крикнул мне Емеля вслед. – Терпение и труд все перетрут!
Я махнул ему рукой на прощание и постучался в железные двери терема.
– Заходи! – сказала средняя голова Горыныча, высовываясь из окна. Двери распахнулись, и я вошел.
– Доброе утро – поздоровался я и сел на табурет.
– Доброе? – ответила мне правая голова – та самая, которая вчера была уверена в том, что я дурачок. – Ты уверен?
– Конечно уверен! – сказал я. – Для меня, точно доброе!
– А, ты об относительности восприятия! – сказала левая голова. – Тут я с тобой соглашусь!
– А я с вами – нет! – сказала правая голова. – Утро не может быть добрым по определению!
– Обоснуй! – сказала средняя голова, втягиваясь в терем.
– Утром приходится просыпаться и покидать мир снов! – сказала правая голова – И вместо прекрасных грез, видеть ваши противные рожи!
Я усмехнулся.
– И твою, кстати, тоже! – сказала голова – А какое же это добро?! Ты на себя в зеркало посмотри! – это он сказал мне – Это же мучение эстетическое – видеть твое, с позволения сказать, лицо, да еще с этой улыбкой дурацкой! Ты скажи, Иванушка, ты, например, чувствуешь добро по утрам? По утрам вообще и сегодня в частности?
– Конечно! – кивнул я. – Ночью закончилась гроза, сейчас свежий воздух, приятно пахнет травой и цветами – это же прекрасно!
– Извращенец! – авторитетно сказала правая голова, выпустив кольцо серного дыма. – Как в этом можно увидеть что-то хорошее?! Сыро, воняет сеном и озоном, это же повод для обострения мигрени! Надо зелье принять! Где-то бочонок еще должен быть в аптечке!
– Не сметь пить зелье от мигрени! – сказала средняя голова – Не забывай, эгоист, что у нас один на всех желудок! И он очень плохо переносит эти твои зелья! Ты лечишь мигрень, а потом все трое мучаемся тошнотой! Хватит самолечения! Лучше проведи инструктаж по технике безопасности новому ветрогону!
– Инструктаж, значит? – пробормотала правая голова, в упор уставившись на меня своими глазищами, словно это я был виноват в том, что ему выпало читать мне этот инструктаж.
– Значит так. – сказала правая голова – Кстати, давай-ка определимся?
– С чем? – не понял я.
– Ну вот я для тебя кто? – голова выпустила из ноздрей колечки дыма.
– Правая голова Горыныча – честно ответил я. Ну а какой он ожидал услышать ответ от человека, который от природы не умеет врать?!
– Правая голова – задумчиво пророкотала голова. – Не пойдет! Как-то прямолинейно, без выдумки! Голова – она женского рода! Не пойдет! Может, мне имя придумаешь? Нормальное, мужское?
– А две…два других против не будут? – спросил я.
– Да делайте вы, что хотите! – сказала средняя голова – А заодно, Иванушка, придумай ты нам всем имена!
– Да, действительно! – сказала левая голова – А то ерунда, в самом деле, какая-то! Уважаемый змей, а называемся, как дороги у камня раздумий! Средняя, левая и правая! Формализм!
– Никакого креатива! – поддакнула средняя голова. – Так что давай, Иванушка, пошевели мозгами!
Я начал шевелить мозгами. Шевелил так усердно, что зашевелились и уши. Как иногда говорила мама – «не всяк умен, кто с головою» Не знаю, к чему я вспомнил эту ее пословицу! Таковы они – мамины пословицы! Выскакивают в памяти, когда не надо и по случаю, вроде, совершенно не подходят! Хотя, было у нее что-то про голову и ум еще такое… Вспомнил! «Сколько голов – столько умов»! Это же как раз про Горыныча! Ну и что? Как это применить?
Я был в замешательстве. Одно из самых влиятельных существ в Москве поручил мне важнейшую миссию, а я ее так бездарно сливал! Пословицы какие-то бесполезные вспоминал! Так, стоп! Есть еще одна! «Буквы кривые, да смысл прямой!» Это приговаривала мама, когда в детстве я изучал с ней латинский язык. А что, если головы назвать на латинском?! Тогда что получается? Правая – это Декстер, левая – Синистер, а средняя – Медиус!
– Готово! – сказал я.
– Давай, жги! – радостно прорычал Горыныч.
– Правый – Декстер, левый – Синистер, а центральный – Медиус! – выпали я.
Медиус, подозрительно прищурившись, посмотрел на меня.
– А это в тренде? – спросил он. – А то Кощей постоянно требует, чтобы мы в тренде были! Следит за трендами, видишь ли, наш непосредственный начальник!
– Ага, следит он! – презрительно фыркнул Синистер. – А сам над златом, значится, каждый вечер чахнет, хоть это давно не в тренде! И сундук даже специально держит в офисе с этим самым златом! Чтоб чахнуть над ним!
Сам не в тренде, а от других требует!
– Еще как в тренде! – заверил я.
– Брешешь, поди? – предположил Декстер.
– Он вообще врать не умеет! – сказал Синистер. – Говорю же – дурачок!
– Не повезло, что уж тут скажешь! – протянул с сожалением Медиус. – Не всем же дано!
– Разве это плохо? – удивился я. – Я думал, что врать – это плохо!
– Точно, дурачок! – уверенно кивнул Декстер. – Ладно, убогий, за имена спасибо! Мне, например, нравится! И от таких калечных, оказывается, польза есть на земле!
– Мне тоже нравится! – хором сказали Декстер и Синистер.
– Я очень рад! – сказал я, улыбаясь. – Ну что, Декстер, проведешь мне инструктаж?
– Да куда ж тебя девать?! – ухмыльнулся Декстер, явно балдея от звука своего имени. Не зря же говорят, что нет ничего приятней для человека, чем звук собственного имени! Для трехголового змея, наверное, тоже. – Конечно, проведу! Нам еще работать вместе! А без техники безопасности в нашем деле… Сам должен понимать, хоть и на головушку скорбный! Вроде, дед у тебя такой… А врать не научил! Парадокс! – Декстер вздохнул и из его пасти вылетела искорка. Покружившись немного над травой, она упала на лист подорожника и потухла. – Значит так, Иванушка! – сказал Декстер, приподнимаясь надо мной и глядя в глаза. – Запоминай! Первое, оно же главное: ни в коем случае не трогать небесную твердь во время полетов! Чтоб ты знал – не такая уж она и твердь! Хрупкая, как хрусталь! Помню, лет триста назад мы нечаянно крылом зацепили – так осколки потом две недели сыпались! Люди потом из них себе амулеты делали. Верили, видишь ли, что кусочки тверди небесной им счастье принесут! Понял?! – Я кивнул. – Второе: Ни в коем случае не улетать за край Земли! Улетишь в Пространство – и поминай потом, как звали! Тоже есть прецедент: был такой шустрый малый Икар. Ему папенька, вишь, крылья смастерил, он и давай летать! Улетел, голубок, за край Земли! Больше его и не видел никто! Куда делся, пес его разберешь!