Погоня за призраком
Шрифт:
— Есть! — Генерал сдвинул очки на нос и пододвинул к себе нужные бумаги.
7. ПАСТУХОВ
В Затопине после нескольких дней моросящего монотонного дождя — небо словно оплакивало смерть тракториста-убийцы — выглянуло яркое, жаркое солнце, которое мгновенно все высушило. Деревенская ребятня, радуясь погожему дню, конечно, высыпала на улицу. Хоть мало их теперь по деревням, а крику от них — будь здоров. Но нам, здешним жителям, это в радость — раз дети есть, значит, жива деревня, жив еще народ... Моя Настена, понятное
Ольга ушла в магазин, а я собирался на вечернюю рыбалку: готовил снасти, варил кашу. Вчера сосед принес трех судаков килограммов на семь. Ольге тут же захотелось свежей рыбки, а меня зависть взяла. В общем, чужое — оно всегда большим кажется.
Закончив с кашей и снастями, я стал одеваться в «рыбацкую» одежду, когда с улицы донесся громкий, жалобный крик. Кричала Настена. Через мгновение я уже выскочил на улицу.
Моя Настена лежала на земле рядом с качелями и ревела что было мочи, а вокруг нее жалостливо толпились ребятишки. Я бросился к дочери.
— Что, что случилось, Настена?
— Рука, — Настена показала мне как-то неестественно согнутую правую руку. Насмотрелся я этих дел за свою жизнь — выше головы. Может, это все-таки вывих? Я надеялся на лучшее, но, когда я прикоснулся к Настиной кисти, она прямо-таки взвыла от боли. Увы, армейский опыт меня не подвел — все-таки это был перелом...
— С качелей она прыгнула, — сказал кто-то из ребятишек.
Да, такая у них, у затопинских, забава — раскачаться как следует и прыгнуть с качелей как можно дальше. Они даже соревнования устраивали.
— Прыгнула, — всхлипывая, созналась Настена.
— Ну теперь уж до больницы терпи.
Я подхватил дочь на руки и потащил к своему «шевроле».
Я и обычно-то езжу по трассе быстро, никак не меньше ста двадцати, а сейчас гнал под все сто шестьдесят. Даже Настена притихла на заднем сиденье.
В травмпункте сделали рентгеновский снимок — перелом лучезапястного сустава со смещением. Так я и знал! Хирург вколол дочери обезболивающее, принялся вправлять руку. Несмотря на анестезию, Настена кричала от боли. Мне так хотелось дать по морде этому коновалу — зачем он мучает мою девочку? — что я вышел в коридор. Я сдерживался, терпел, покрывался холодным потом, говорил себе, что врачу виднее... Короче, вправил он руку, наложил гипс и велел явиться на следующий день, чтобы он мог посмотреть, хорошо ли вправил руку. На обратном пути Настена, измученная всем случившимся, заснула.
Встревоженная Ольга встретила нас около ворот дома. Конечно, ей обо всем доложили, и она нервничала, ожидая нас.
— Ну что? — спросила она шепотом.
— Ничего страшного, — также шепотом ответил я, осторожно беря спящую дочь на руки. — До свадьбы заживет.
— Надо было ей парнем родиться, — со вздохом сказала Ольга. — Такая сорвиголова, вся в тебя...
— Ну что теперь поделаешь. — Я невольно улыбнулся.
Мы, уложив Настену в кровать, сели ужинать, и тут я увидел приготовленные с утра снасти. Какая уж теперь рыбалка! Остается только кашу курам скормить.
— Да, тебе Олег Мухин звонил, сказал, у них в агентстве какое-то дело есть.
— Какие у них в агентстве могут быть дела? — пренебрежительно (специально для Ольги) сказал я. Тем не менее вышел на веранду и набрал номер Мухи. — Привет, Олег, ты, говорят, мне звонил?
— Так точно. Слушай, командир, дело на сто миллионов. Девицу одну предлагают найти. Живой или мертвой — клиента не волнует. Главное — чтоб нашли.
— Где она пропала?
— На Черноморском побережье примерно в районе Сочи.
— Все уши прожужжали: агентство, агентство. А всех и дел-то — что каких-то баб на курорте искать!
— Какие уж есть, — обиделся Муха. — Не всем же Родину спасать, мы все больше по мелочи тырим.
Обиделся. Оно и понятно — я ж их с Боцманом родное детище грязью облил.
— Ну ладно, ладно, не дуйся, Олег.
— Ну так что, командир? Кусков по пятьдесят на нос заработать можно...
— Нет, Олег, не могу. Настена у меня приболела. Завтра мне ее в поликлинику везти... Да я думаю, вы с этим делом и вчетвером справитесь. Как ребята-то?
— Ребята согласны.
— Если возникнут проблемы — телефон есть, звоните мне.
— Ладно, Сергей Сергеевич, пока, — холодно сказал Муха, и в трубке раздались короткие гудки.
Ну вот, обидел пацанов. Они за мной и в огонь, и в воду, а теперь вот попросили, а я... Ну не могу я!..
Ладно, не кисейные барышни, чтоб обижаться! Должны понять...
8
Муха положил трубку и вздохнул, глядя на Боцмана.
— Ну вот, Пастухов тоже отвалился. Придется нам с тобой вдвоем это дело тянуть.
— Придется, — согласился Хохлов. — Видишь, все один к одному.
Сначала Муха с Боцманом позвонили Артисту. Дома трубку никто не брал, а в театре сказали, что Злотников на гастролях в Улан-Удэ и будет в Москве только через три недели. Потом они позвонили Доку. Здесь их тоже ждал облом. Жена Перегудова сообщила, что Иван с бригадой медиков полетел в Якутию, в города, пострадавшие от наводнения. Она даже приблизительно не могла сказать, когда он вернется. А теперь вот и Пастух...
— Ладно, Боцман, что нам. У пацанов у всех дела. Заказчик этот, Викентьич, нам своих людей обещал?
— Обещал. Хоть сотню.
— Ну вот, пусть дает. Возьмем на себя руководство операцией, а они пусть выполняют все остальное.
— Да, руководители из нас выйдут что надо, — засмеялся Боцман.
Ущелье, в котором за лесом спряталось небольшое озерцо, было погружено в утреннюю тишину. Но вот со стороны побережья донесся стрекот вертолета, и в ущелье показался ярко-желтый Ми-8, на бортах которого красовалась надпись «ТЕХНОЛОГИЯ». В утробе самолета, кроме пилотов, находились Муха, Боцман и четверо «бойцов» Николая Викентьевича. Ребята как на подбор — статные, широкоплечие, все бывшие офицеры армейского спецназа. Муха отметил, правда, у них один недостаток — все четверо были молчунами и не хотели «колоться» насчет своего славного боевого прошлого. Ну нет так нет, лишь бы отработать хорошо.