Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»
Шрифт:
А силы имелись немалые. В войсках первого эшелона Юго-Западного фронта насчитывалось около 5 тысяч танков, в том числе 600 самых современных машин Т-34 и КВ. Да и легкие БТ-7 и Т-26, которые партийные историки десятилетиями приравнивали к устаревшему хламу, по большинству показателей не уступали немецким танкам сорок первого года.
У них была слабая броня (впрочем, ненамного хуже немецкой), плохие радиостанции, но сильные для того времени 45-миллиметровые пушки, высокая маневренность и смелые экипажи. Главное, не хватало организованности
Сотни танков шли с опозданием, плутали по дорогам, сжигали подшипники и останавливались, опустошив баки с горючим, не дойдя до места боя. Восьмой механизированный корпус, имевший 900 машин, в том числе 170 современных танков Т-34 и КВ, пройдя пятьсот километров, потерял половину своих машин, еще не вступив в бой. Не лучше обстояли дела и в других корпусах.
Я уже не говорю об орудиях, минометах, грузовиках, бесследно исчезавших среди неплохих дорог Западной Украины. Да и само сражение, как описывается в документах, почти не управлялось командованием фронта.
Результат: 175 тысяч погибших и попавших в плен бойцов и командиров, горы разбитой или вышедшей из строя бесхозной техники и торопливое отступление. Тридцатого июня немцами был взят Львов, а двумя днями раньше – Минск.
Но я пишу не историческое повествование. Моя цель рассказать об упорных боях пограничных застав, других частей, принявших удар на Юго-Западной границе. А уделил несколько слов танковому сражению, потому что оно имело весьма трагичные последствия для остатков полка капитана Зимина и шестой заставы Журавлева.
В тот день колонна шла ускоренным шагом навстречу гремевшему впереди сражению. Было ясно, это не бой местного значения, а что-то гораздо более серьезное. По дороге к полку Зимина присоединились остатки еще одного стрелкового полка.
Две сотни бойцов под командованием старшего лейтенанта, винтовки, ручные пулеметы и «сорокапятка» на конной тяге. До этого дня встречавшиеся группы предпочитали идти своим путем. Легче проскользнуть малым числом.
Вскоре к Зимину присоединилась еще одна группа красноармейцев, остатки пограничной заставы соседнего отряда, и даже полсотни уверенных в себе бойцов разведбата. В добротных сапогах, с автоматами и ножами на поясах.
– Пойдем пока вместе, – сделал одолжение лейтенант, их командир. – Мы обузой не станем. Разведку обеспечим и прочее.
Слишком вольный вид разведчиков очень не понравился Журавлеву. Шагали они вразброд, что-то грызли на ходу, смеялись. Старшина Будько хотел напомнить им, что все продукты сдаются в общий котел. Но, рассчитывая на скорое соединение с нашими войсками, оставил эту тему.
Правда, не выдержав, сделал замечание:
– Шагайте колонной и меньше шума. Немцы кругом.
– Не надоело бояться, папаша? – с усмешкой поддел его лейтенант в телогрейке с трофейным «парабеллумом» за поясом.
– Старшина заставы Будько, – сдерживаясь, представился он лейтенанту-разведчику. – Наведите порядок среди своих людей.
– Маузер у немца отнял? – спросил вместо ответа лейтенант.
– Награжден реввоенсоветом Туркестанского пограничного округа. Постройте взвод как положено.
– Пусть люди отдохнут. А после мы впереди пойдем, дорогу разведывать для вас будем.
Но Григорий Зимин проведение разведки слишком вольной группе не доверил:
– Немедленно представьте список личного состава адъютанту и шагайте в общей колонне. Не вздумайте разбредаться, патрули откроют огонь как по дезертирам.
Пограничники Журавлева и взвод Кондратьева двигались впереди вместе с полковыми разведчиками. Отделения охватывали дорогу, фланговые тропы и немедленно докладывали обстановку Зимину. Наталья Руденко, догнав Федора, остановила его. Достала из полевой сумки четвертушку шоколадки и протянула на ладони, как кормят детей.
– Съешь, пока не растаяла.
– Лучше раненым отдай.
– Только не кочевряжься. У тебя рост сто восемьдесят три, одни мослы да усохшие мышцы остались. Таким двойной паек положен. Ешь и не спорь.
Кондратьев заколебался, протянул было руку, но на них смотрели. Лейтенант, отмахнувшись, зашагал прочь.
Вскоре колонна остановилась. Предстояло решать, какой путь выбрать дальше. Лесная колея тонула в болоте и вела куда-то в сторону. По проселку двигались немецкие войска. Имелась еще одна дорога, малонаезженная, но она упиралась в мост.
На дне оврага билась о камни быстрая речка. Мост длиной метров восемнадцать представлял из себя три толстых сосновых ствола, переброшенных через каменистую трещину. Хлипкий настил позволял проехать в одну сторону телеге или разминуться двум всадникам.
Мост охранялся отделением немецких солдат, там же дежурили десятка полтора оуновцев в новой черной форме. Разглядели несколько пулеметов, которые на этом узком участке способны держать под огнем целый полк и не пропустить его.
Федор Кондратьев, возглавлявший разведку, доложил, что переправить семьсот человек и два десятка подвод займет часа полтора. Да и удастся ли взять мост? Тоже вопрос. В лоб не полезешь, перебьют…
– Лучше пройти по лесной дороге. Меньше риска, – высказал он свое мнение.
С ним согласился и Зимин, но повторная разведка обнаружила, что лесная дорога тоже перекрыта, а обочины заминированы. Окончательное решение приняли, когда впереди усилилась орудийная канонада.
Явственно слышался гул моторов. В небе вспыхивали короткие ожесточенные схватки. Эскадрилья бомбардировщиков наткнулась на советские истребители. Загорелся, разваливаясь в воздухе, один бомбардировщик, задымил второй. «Юнкерсы», беспорядочно сбрасывая бомбы, ушли. На тупоносые «И-16» накинулись «мессершмитты», к земле летели горевшие «ишачки», изредка немецкие истребители.