Пограничные зори
Шрифт:
Приехал к нам начальник отряда. Ну, известное дело, попили они чаю, ночью проверили наряды на границе, а на следующий день после обеда собрались мы в Ленинской комнате.
Начальник отряда знаки «Отличный пограничник» стал вручать.
Слышу, выкликают:
— Рядовой Птицын…
Это — наш повар, и награда ему вполне заслуженно.
— Рядовой Брылев…
Витя — это первогодок, но задержал нарушителя.
И вдруг:
— Ефрейтор Коростелев…
Я даже не поверил:
Выхожу к столу, доложил, не помню только — правильно или нет получил награду и иду к своему, месту, а старшина приподнимается со стула, протягивает руку.
— Поздравляю, — говорит, — вас, ефрейтор Коростелев, с очередной наградой. Этак вы скоро и меня догоните.
Я, конечно, покраснел, гляжу на его широкую грудь, где орденские колодки в два ряда, и отвечаю:
— Что вы, товарищ старшина, мне до вас еще далеко.
— Ничего, — опять говорит, — при таких темпах можно быстро догнать.
Правда, на утро он меня огорошил. Встречает в коридоре:
— Ефрейтор Коростелев, ваша очередь сегодня полы мыть.
Принял я положение «смирно» и не особенно четко ответил:
— Есть…
Но потом рассудил: разве несправедливо? Справедливо. Хоть и третий год службы, порядок — прежде всего.
5. Интервью
После случая, когда мы с Витей Брылевым задержали нарушителя государственной границы, на нашу заставу зачастили гости. Приезжали из штаба отряда, из политотдела. А тут новое известие: едет корреспондент из центрального журнала.
Ну, раз до Москвы дошло, значит здесь легко не отделаешься. Много навалилось забот на старшину: ведь из самой столицы едет человек, и если что не так, пойдет о заставе дурная слава. И старшина усердствовал: несколько раз мыли полы, протирали и без того чистые оконные стекла, сметали невидимую паутину.
И вот сообщают из штаба: «Едет. Встречайте».
А Витя, виновник всего этого, ходит сам не свой.
Когда из-за ближайшей сопки показался газик в облачке пыли, наблюдатель сообщил на заставу:
— Едет..
Через несколько минут газик въезжал во двор заставы. Начальник вышел встретить корреспондента.
Вышли, конечно, и свободные от службы пограничники, интересно все-таки: корреспондент.
Им оказался средних лет мужчина с добродушной улыбкой. Он энергично выскочил из кабины, поздоровался со всеми и в сопровождении начальника заставы прошел в канцелярию. Вскоре он вернулся во двор, уже без плаща и шляпы, сказал начальнику заставы:
— Мне обязательно нужно побыть у вас, вжиться в обстановку, познакомиться с людьми, сходить на границу,
Всех пограничников заинтриговало одно его слово: интервью. Сколько ни спорили, никто не мог толком объяснить, что же такое интервью.
И поэтому, когда первым вызвали к корреспонденту Брылева, все ожидали его с нетерпением. Но прошло полчаса, час, а Витя не выходил из канцелярии. Ребята забеспокоились.
— Вот вам и интервью… — бросил кто-то.
И тут как раз вышел Брылев; кинулись к нему.
— Ну, что там?
— Ничего, — улыбаясь ответил Витя. — Просто поговорил с ним, как все было.
— А интервью?
— Не знаю, ребята, — добродушно ответил Витя; взглянул на часы, спохватился: — Ох, мне же пора на службу! — и заспешил в дежурную комнату.
Через три дня корреспондент уехал.
А спустя месяц на заставе читали журнал, в котором были помещены наши портреты и напечатан очерк.
6. Будем ждать
Все началось с того, что Толик получил письмо. Он стал чаще браться за книги и газеты. Вроде бы ничего особенного, но нет! Именно это и показалось мне не вполне обычным: то, бывало, не усадишь его, а тут…
Подхожу я к нему однажды, заглядываю через плечо: газеты, журналы, а поверх — книжечка. Читаю: «Устав КПСС». Ага, ясно! Вот хитрюга. Ну, от меня так просто не отделаешься. Увидел он меня.
— А-а, это ты?
— Я, — отвечаю. — А скажи-ка, дружище, что ты надумал?
— Раз так, — говорит, — садись, слушай и смотри.
Сажусь, слушаю. Он листает журнал. Фотография. Внизу подпись: «Эти комсомольцы приехали на стройку по путевкам». Прочитал и смотрю на него.
— Надумали мы после демобилизации на эту самую стройку ехать. И ты с нами.
— Постой, постой. Как, одним махом? Нет, я не могу. Да потом и Люся…
— Все уладится. И Люсю мы заберем.
— То есть кто это «мы»?
— Кто? Я, ты, Вася и Коля. Все уже согласились. Слово за тобой.
— А как с вступлением в партию?
— А-а. Это я сам решил.
И вот он стоит перед комсомольцами. Он весь перед нами — прямой, твердый. Не подведет. Оправдает.
Просят:
— Расскажи о себе.
Он встрепенулся, задумался и начал сбивчиво рассказывать. А я сижу, нервничаю, может быть, даже больше, чем он. Ведь я его знаю лучше, чем себя. Когда наши отцы ушли на фронт, нам на двоих было три года. Отцы не вернулись… Мы вместе ходили в школу, играли в футбол… А потом почувствовали себя взрослыми, пошли работать. Ничего героического не совершили.