Пограничный легион
Шрифт:
Она расхохоталась. Какую странную и горячую радость ощущала она, причиняя ему боль.
– Клянусь, я докажу тебе обратное!
– воскликнул он хрипло.
– Ну-с, с чего же ты начнешь, Джим?
– спросила она насмешливо.
– Я уйду из этого лагеря и доберусь до границы, найду Келса или Гульдена... И ты ещё услышишь обо мне, Жанна Рэндел.
Гульден и Келс! Это были имена страшных главарей постепенно разраставшейся пограничной шайки бандитов. Где-то там, далеко, жили "десперадо", бандиты, грабители и убийцы. Все новые и новые слухи доходили о них до этой когда-то совершенно мирной деревеньки. Сердце Жанны
– Ба!
– воскликнула она с новым взрывом насмешки.
– У тебя и смелости не хватит.
Посмотрев на неё с секунду растерянными и дикими глазами, он вдруг повернулся и, не сказав больше ни слова, удалился. Жанна осталась сидеть пораженная, немного напуганная и растерянная, но все же не позвала его.
А на следующее утро она уже мчалась следом за ним в горы. Он поехал по широкой дороге, по которой обычно ездят все охотники и золотоискатели. Заблудиться она не боялась, но зато могла встретить на пути какого-нибудь негодяя из пограничной шайки, постепенно уже начавшей навещать её деревню. Решительно за каждой скалой, за каждым кедром высматривала она Джима. Может быть, он только погрозил? Но ведь она говорила с ним в таком тоне, какого не может перенести ни один мужчина.
Раскаяние и страх все больше возрастали. В сущности, Джим ещё совсем мальчик, он только двумя годами старше её. А вдруг он в самом деле натворит что-нибудь? Неужели она ошибочно судила о нем? Если это так, то, значит, она была очень, очень груба. Но ведь он имел дерзость поцеловать ее! Внезапно, к своему глубокому удивлению, Жанна почувствовала, что, несмотря на оскорбленное самолюбие и всю их ссору, несмотря на то, что Джим все-таки поехал на границу, а она теперь в страхе и раскаянии едет по его следу, несмотря на все это, в ней поднимается странное и робкое чувство уважения к Джиму Клайву.
Поднявшись на второй холм, она снова остановилась. На этот раз она увидела в заросшем кустарником овраге одинокого всадника. Сердце её вздрогнуло. Без сомнения, это Джим. Значит, он просто грозил и теперь возвращается обратно. Жанна почувствовала себя разом радостно и легко, но в глубине души все же шевельнулась какая-то тень сожаления.
Но постепенно увидела, что то была вовсе не лошадь Джима. Спрятавшись за кустами, Жанна принялась следить. Тем временем всадник подъехал ближе, и она узнала не Джима, а хорошего друга своего дяди, Гарвея Робертса из одной с ней деревни. При звуке голоса Жанны Гарвей вздрогнул и схватился за револьвер - характерный жест для этой беспокойной местности.
– Алло, Жанна!
– воскликнул он, увидев её.
– Однако ты здорово напугала меня. Ты совсем одна?
– Да, одна. Я поехала за Джимом и увидела вас, - ответила она, приняла вас сперва за Джима.
– За Джимом? Что такое стряслось?
– Мы поругались, и он поклялся отправиться на границу. Я же точно с ума сошла и подзадорила его... И теперь страшно раскаиваюсь в этом.
– Вот оно что!.. Так, значит, это были следы Джима, их я только что видел там, мили за две на повороте к границе. Я знаю эту дорогу, сам не раз ездил по ней.
Жанна пристально посмотрела на Робертса. Его изрытое
– Неужели вы думаете, что Джим действительно отправился к границе? быстро спросила она.
– Похоже на то, Жанна!
– ответил он, немного помолчав.
– Джим достаточно глуп для этого. За последнее время он распустился окончательно. Да и времена теперь не такие, чтобы парень мог остаться безупречным. Вчера вечером он попал в паршивую перепалку: чуть было не укокошил молодого Брадлея, но ведь вам все это должно быть уже известно.
– Я ничего не слыхала, - отвечала она.
– Расскажите.
– Кто-то сболтнул, будто Брадлей недостаточно почтительно отозвался о вас.
Жанна почувствовала, как горячая волна сладко прокатилась по её телу. Опять совершенно новое и не знакомое для неё явление. Брадлея она не терпела. Он всегда был страшно навязчив и вел себя самым оскорбительным образом.
– Почему же Джим не рассказал мне всего этого?
– спросила она, обращаясь больше к самой себе.
– Вероятно, ему было не особенно приятно вспоминать вид, в котором он оставил Брадлея, - заметил Робертс со смехом.
– А теперь, Жанна, повернем-ка восвояси.
Несколько мгновений девушка молчала. Взгляд её скользил по зеленым холмам и высившимся вдали громадным серо-черным горам. Странное чувство шевельнулось в её груди. В молодости её отец был авантюристом, и его кровь заговорила в ней с неожиданной силой.
– Я поеду дальше, - сказала она.
Робертс нисколько не удивился. Он только посмотрел на солнце и, повернув лошадь, лаконично произнес:
– Надеюсь, что мы догоним его, и до захода солнца успеем вернуться домой. Сейчас поедем наперерез и спустя мили две снова нападем на его след. Ошибиться невозможно.
Тронув удила, он поехал рысцой, а Жанна последовала за ним.
Вскоре они свернули в долину, лежавшую между ближайшими горами, и поехали несколько быстрее. Долина оказалась в несколько миль длиной. Доехав до середины, Робертс неожиданно издал радостный возглас. Жанна заметила, что они снова напали на след. Тут они пустили лошадей галопом и ехали таким темпом все время, пока не оставили за собой поляны и не наткнулись на узкую тропинку, ведшую в глубину гор. Полная надежды и ожидания увидеть Джима, девушка беспрестанно жадно всматривалась вдаль. Однако впереди никто не появлялся. Робертс все чаще поглядывал на садившееся солнце, а Жанна начала беспокоиться о своих домашних. Она была так уверена, что догонит Джима и вернется домой ещё днем, что ей и в голову не пришло предупредить кого-нибудь о своих намерениях. Вероятно, её уже разыскивают. А тем временем и местность становилась все более и более дикой. Всюду громадные обломки скал, кедры и колючий кустарник. Сквозь заросли часто пробегали олени, а дикие куропатки прыскали из-под самых копыт лошадей.
– А не лучше ли отказаться от этого дела?!
– крикнул Робертс через плечо.
– Нет, нет! Поедем дальше, - сказала Жанна.
И они быстрее погнали лошадей; пока наконец не взобрались на самую вершину уклона. Перед глазами Жанны раскинулась залитая светом долина, но она никого не увидела. Очевидно, не было никакой надежды догнать сегодня Джима. Как раз в эту минуту лошадь Робертса попала ногой в размытую водой впадину и начала хромать. Робертс слез на землю и принялся осматривать её ногу.