Погребальная похоть
Шрифт:
Пересекаясь в некоторые моменты взглядом, они засмотрелись друг в друга на несколько мгновений, резко встали, потушили все свечи, и взяв его за руку, Кристина повела парня на выход, прихватив спиртовые салфетки, керосиновую лампу и фонарик.
Снаружи было очень темно. Тихо прикрыв дверь, хозяйка направилась к сараю и вручила все предметы ему, а сама достала ключи. Сбоку у сарая обнаружилась незамеченная ранее дверь, которую она теперь распахнула, выхватив лучом фонарика блеснувший бежевым металлический кусок чего-то очень интересного. Йус прикрыл дверь, а она тем временем, в свете фонарика, установила на капоте двадцать первой волги керосинку и зажгла её. Здесь уже давно не пахло бензином. Лампа стояла почти у самого лобового стекла уверенно, но капот был очень обтекаемый, и из соображений безопасности Кристина всё равно вцепилась в машину и прилегла всем весом в безуспешной попытке раскачать её, что насмешило Юзернейма среди удивления сему импозантному артефакту, ровно стоящему на сдувшихся шинах. Вообще-то автомобиль также мог похвастать всеми четырьмя хромированными колпаками, целыми стёклами окон, фар, и всей фурнитурой, в том числе прекрасным шильдиком с газелью. Снизу его, конечно, поела коррозия, а на поверхности кузова в некоторых местах потрескалась краска, но в неравном сравнении со среднестатистическими уличными беспризорниками, транспорт выглядел почти как с конвейера. Кристи распахнула заднюю правую дверцу и поманила Юзернейма пальчиком. Только вот ему предстояло переложить некоторый хлам на сидение водителя, тем временем как она спешно расшнуровала сапожки. Рассмотреть салон было ещё труднее, особенно оставшуюся в тени приборную панель, но на беглый взгляд интерьер выглядел также славно. Живо избавившись от рубашки, он уселся в машину, и едва дёрнув за шнурки
Прильнув к ней в засосе и крепко обняв, он шустро освободил горячие груди от лифчика и принялся целовать и ласкать их, одной рукой поглаживая непривычный стан, другой заигрывая в заросшей промежности. Йус так увлёкся, что и не сразу заметил обилие её изуверских шрамов; еле остановившись и избавившись от его трусов, пара перешла в наступление. В свете одного-единственного язычка пламени, да в антураже великовозрастного советского авто, действо выглядело в высшей степени дико, неуклюже и весело. Кристиночка уложила его на диване и прильнула целоваться дальше, но вот в следующие моменты Юзернейм никак не ожидал, что она внезапно отринет, устроится над ним на корточках, возьмёт топорящийся елдак и направит в самую глубь своего сочного лоно! Удерживаясь правой рукой за спинку переднего диванчика, а левой за уже их непосредственный траходромчик, исповедница мастурбации познавала новое удовольствие, заходясь в ярых торжествующих стонах. Очень скоро она поняла, что на парне можно не прыгать, хоть это и вкупе с его движениями было ещё кайфовее, а просто расслабится, спустив одну ногу на пол, а другую просто согнуть в колене – он старался и делал всё сам, гладя её тело, шлёпая округлости и щупая за соски. Было тесновато и становилось всё жарче. Когда эта поза надоела, девушка была уложена им на диванчике, в противоположную сторону, к правой двери головою, он же пристроился лизать эту жаркую киску, что повергло фемину в пучину неизведанного удовольствия. Он разминал её сисечки – играть с этими мячиками была сплошь забава, а она поглаживала его вытянутые руки и внезапно крепко вцеплялась в них. Всласть наработавшись языком и заметив какую-то особую страсть к своим рукам, Йус немного подвинул её, прилёг, запустил правую под талией и плотно прижал спиной к себе – жертва испустила поверженно-кайфовый вздох, приготовившись к следующей серии, ощущая нежно трущуюся по мокрым губкам головку змия, тянущуюся и заигрывающую с клиторочком, а потом удаляющуюся и ныряющую внутрь! Запустив же орган в процесс, он взялся теребить её сосочки, всё также прижимая, непрестанно целуя. В этой позе их медленное соитие тянулось ещё долго. Затем же, ускорившись, Юм уложил её на спину и встав на колени напал сверху – теперь неистовство набирало истинно зверские обороты! Кристи кричала, что было сил, а Юзернейм склонялся, окутывая её своими шторами и слушал в самой близи, лихорадочно целуя, чуть не задыхался и держал ритм, отстраняясь и сильнее колотя её бивнем, будто уже отдельной частью себя. Девушка зашлась диким хриплым воплем, чем безумно его возбудила, и выпустила наконец свои соки! Йус тут же извлёк инструмент, прижал к её лобку и стрельнул тугою струёй несколько залпов, попав ей и на лицо, и на груди; покрыв словно полосками крема её рёбра, впалый животик, и уткнувшись, залил насквозь всю её растительность на холмике. Дожав последние брызги над её сжатыми в коленках раздвинутых ножках, он сложил их, потеснил её и устроился рядом. Они полежали так, потные и безразличные ко всему, утомлённо целуясь. Освободясь же друг от друга, Кристина принялась вытираться от удостоенной награды, а Юз вытирал остатки оной, стекшей с её ножек. Также диванчик блестел от размазанных капелек пота – они посмеялись, что никаких салфеток, имеющихся с собой, не хватит. За сим парочка вылезла в прохладу гаража, оделась и направилась в дом.
Светочка также спала и не заметила вновь прибывших, разгорячённых, пахнущих страстью. Немного посидев за столом, просто полюбовавшись друг другом всё в том же желтом свете, они поболтали ни о чем. Хоть она уже и поняла из разговоров на прогулке, что ему всё нравится, а узнавала всё равно и подробнее – Юзернейм был абсолютно доволен и считал, что здесь вполне себе можно выживать, если иметь капитал и доход, и ей это нравилось. Среди прочего было упомянуто, что нужно найти и разместить в дальнем углу коридора, под лестницей на второй этаж, ночной горшок – чтоб не бегать далеко по малым нуждам. Скоро им, впрочем, приспичило, посему искать ничего не стали и сразу вышли под усыпанное звёздами небо, в дальний уголочек участка. Вернувшись, они охотно разделись, ибо было всюду было одинаково тепло, и затушили свечи. Юзернейм улёгся по середине, на границе двух матрасов, а Кристи справа от него, повернувшись лицом, ненасытно разглядывая его глаза и обняв за руку.
XIV : ЛЮБОВНИКИ СМЕРТИ
Первее всех проснулась Светлана. Собрав, первым делом, волосы в хвост, она взяла свою сумочку, захватила со стола чашку с водой и отправилась шуршать в другую комнату. За окном рисовался ясный день. С таким нехитрым набором, а также припасёнными заранее зубною щеткой и пастой она отправилась за порог и выполнила рутинную гигиеническую процедуру. Где-то в далеке пели петухи, над цветущими садами отдалённых соседских участков суетились в воздухе бабочки, пчёлы, всевозможные жуки и мухи, было умеренно и кайфово тепло. На их люксовой даче в Т-ской области, где жили маменькины предки, тоже было хорошо, и ей ничто не мешало бы сидеть там сейчас уже который месяц, и никакого Юзернейма никогда не повстречать. Но ей обыкновенно не особо туда хотелось – пусть там было и хорошо, но очень скучно. Их современный роскошный коттедж предлагал полноценный и комфортный отдых на природе, с такими же мухами и комарами, как и тут, но без тёплой и ламповой атмосферы деревни, где нужно трудиться и что-то делать самому. Здесь же, она понимала это всё отчетливее, предлагалось настоящее выживание в таких условиях. Это был забавный вызов. А в противном случае можно было нашептать любимому просьбочку закончить всё это поскорее – и она не сомневалась, что он бы угодил ей, но всё таки предпочла бы так не поступать.
Светочка отправилась за дом, к границе участка, где немножко улавливался теперь запах мочи, и быстренько справила там свои нужды – свернутая щедрая лента туалетки ждала в кармашке, и после использования была засыпана землёю. В эти мгновения фемина просто мнила себя кошечкой. Но теперь рефлекторно хотелось помыть руки – спиртовая салфеточка могла бы помочь, но не даровала бы привычного ощущения чистоты, какое может быть только от контакта с водой.
Она направилась к колодцу и осмотрела его – на поверхности, среди занесённой как-то ветром листвы плавали дохлые представители фауны, отсюда не вполне различимые, скорее всего амфибии. Ведро с верёвкой на лебедке дежурило рядом. Прежде всего, решила она, нужно было сделать зарядку – особенно размять и растянуть руки. На все упражнения, которые она ещё три года назад выполняла каждое утро (а ныне по настроению) у неё ушло около десяти минут, в которые она тайно надеялась, что кто-нибудь проснётся и поможет. Но всё-таки оживления не произошло. Взяв ведро и перевернув дном вверх, Света выпустила его из рук и оно полетело вниз, гулко плюхнулось, а она принялась сразу же крутить ручку, рассчитывая собрать только верхний слой безобразия. Через несколько умеренно тяжких моментов засранец был поднят – на поверхности плавали среди трухи и тины останки двух лягушек и одной ящерицы. Всё это она собрала руками и швырнула подальше. Теперь стало всяко чище, и вода уже выглядела более-менее пригодной для ополаскивания рук. Найдя в металлическом шкафу подле сарая пластиковый тазик литров на десять, черноволосая обрадовалась и в следующий десяток минут подняла ещё два ведра. За вытаскиванием последнего её застала проснувшаяся Кристи, и поспешила помочь. Девушки вместе подняли тазик и перетащили на столик подле дома. Хозяйка такого от гостьи не ожидала и рассыпалась в благодарностях – обе засмущались. Также Кристи пообещала найти в доме уличный рукомойник и принести его сюда. Юзернейм проснулся от случайного шума при этих самых поисковых работах, а Светочка сидела за столом напротив и улыбнулась ему.
И он тоже улыбнулся ей. Кристина тем временем нашла громоздкую приблуду, и он спешно встал, помог установить оную, перелил воду из таза и сразу же умылся и почистил зубы под тонкой струёй.
Этот день проходил для него ужасно быстро с самого начала. Даже после курения, из головы не исчезали размышления о том, как быть. С одной стороны, бессердечный и бездушный, он жаждал наконец самореализоваться в фактическом акте умерщвления, и теперь был к этому ещё ближе, чем вчера – а вчера был близко, как никогда. С другой же, он смотрел на неё, встречался взглядом, и его пробирал сладостный
Конечно, могут. Ведь речь идет не о малолетней дурочке, всамделишно кромсающей вены из-за несчастной любви, а о личности, достойной восхищения. А ведь это, с одной стороны, даже большая честь – и он был уверен, что вполне её заслуживает. С высоты этой мысли, правда, можно было бы не откладывая аннигилировать и Светочку, и в итоге сразу же себя – чтобы ни единой лишней минуты не тяготиться самоосознанием. Хотя, возможно, оно вовсе и не окажется тяжёлым. Его занимали очень интересные вопросы, ответы на которые можно было узнать, только совершив поступок.
Между этими размышлениями они неспешно позавтракали и покурили – Кристина тоже причастилась травкой, уже смешанными остатками обоих сортов, и её лихо начало накрывать. Светочка надела камуфляжные штанишки, и теперь обе фемины образовывали дресскод: оливково-зелёный низ и чёрный верх. Банда отправилась на прогулку.
«С чего всё началось? — раздумывал он, — с бесславно погибшего Яна? Ну, не совсем. Это проишествие лишь стало триггером».
Задолго до этого, ещё в своей счастливой жизни, одинокий и неприкаянный Юзернейм приезжал в Петербург с фотоаппаратом дабы предаваться урбанистическому странствию. И на первый взгляд всё было чинно и благородно. Но никто не знал, что этот молодой человек с камерой одержим не только фотографией. Он преследовал красивых девушек и женщин, снимал их со всех возможных ракурсов, и чаще всего пути его определялись прекрасными незнакомками. Самопровозглашённый маньяк мог пройти за очередным объектом страсти сколь угодно долго – обычно всё заканчивалось у подъездов домов, калиток в закрытые дворы, входов в метро или в какие-нибудь другие заведения. В первые же мгновения определения своей "жертвы" и поспешного, скрытого и слепого выцеливания её в кадр прямо на ходу, у него начиналась эрекция, а в сознании всё мутнело и теряло значение. В реальности оставались только он и она – следовало лишь быть бдительным. Конечно, восхищение женской красотою, тайное её увековечивание и даже преодоление каких-нибудь трёхсот среднестатистических метров ради эстетического наслаждения оной – может иметь характер исключительно позитивный и утверждать мужчину как совершенно здорового, репродуктивного и энергичного индивидуума. Но в его случае это было началом большого помешательства. Скоро в увлечении проглянулась коварная природа наркотического воздействия и вообще зависимости – было кайфово погружаться в процесс, снова и снова выбирая цель, блаженно её преследуя; а в качестве же расплаты за удовольствие было тяжело наблюдать, как они неминуемо удаляются туда, куда ему уже нет пути. Но ещё труднее было бы не поддаваться этой мании – не преследовать, не фотографировать, не воображать. Это было невозможно. Он утверждался в своей принадлежности тёмной стороне и непостижимому простым смертным клубу маньяков и серийных убийц. Но обо всём по-порядку.
Одним летним утром, ещё в первый год увлечения сим пороком, ему довелось заметить прогуливающуюся девушку, выйдя на неё прямо с угла одной улицы. С такими случаями он ещё не сталкивался, привыкнув ходить в обыкновенно устремлённом темпе спешащей куда-нибудь женщины, и в первые мгновения ещё шел в паре метров позади. Но поняв, что это надолго, Юзернейм рисковать не стал и устроил слежку на некотором отдалении. Каштанововолосая фемина, одетая в голубую блузу, белую юбку до колен и голубые же балетки, долго гуляла каким-то непредсказуемым маршрутом. Всё чаще заходя во дворы, она стала как-то внимательнее смотреть по сторонам, даже оглянувшись один раз, словно невзначай, и коротко заметив его. Ему пришлось спрятаться за припаркованной машиной, но любопытство лишь было разогрето, и когда её фигурка прошла дворик насквозь и свернула на улицу меж двух домов, он аккуратным бегом пересёк дистанцию, притаился у угла дома и проводил её взглядом подальше, перебежал на другую сторону и пошел быстрым шагом. То же самое продлилось и через ещё один двор, успевши ему уже надоесть. Чуть совсем не упустив её, резко свернувшую в незаметную арку, из виду, он вновь бегом на цырлах преодолел спящую улочку и аккуратно сунувшись в подворотню заметил, как она в долю секунды, осмотревшись, ловко исчезла у продольного ряда гаражей. Ох и забилось же его сердце в тот момент! Быстро пройдя во двор, Йус на ходу оглянулся, улучил совершенный покой и тихонько подбежал к крайнему гаражу, но он оказался плотно стоящим у стены каменной ограды, по коей и располагался весь ряд. Прокравшись к следующему, и сознавая, что он не знает, где именно она окажется, он аккуратно выглянул и улучил пустой и тесный, но преодолимый зазор, в который и решил боком протиснуться, удерживая в правой руке фотоаппарат, а в левой снятый рюкзак. Включив фотик и понимая, что второго шанса может не быть, он мигом прокрался; положил позади рюкзак и кое-как, подняв трясущимися руками аппарат над собою, открыл крышку-дисплей, настроил скорострельность и нажатием кнопки вывел обзор с оптической мушки наглазника на экранчик, повернув его вверх, в последний миг подкрутил зум – и удерживая в одной руке, присел враскорячку, и от самой земли выглянул объективом за пыльный металлический угол. Девушка сидела на корточках почти идеально в профиль, с задранной юбкой, и завершала струйку – он слышал возбуждающее журчание все эти мгновения. Она спряталась за дальним гаражом на расстоянии каких-нибудь двух метров, в ширину же пространство между стеной и неровным рядом гаражей составляло около полуметра, на заднем плане громоздились друг на друге блинами два комплекта шин, на фоне коих она выглядела контрастно. Первая серия из десяти кадров была отснята, а она ещё не выпустила последние капельки. Вспотевший Юзернейм, словно свидетельствующий некое божественное явление, судорожно нажимал на спуск затвора и молился, чтобы она не услышала сей стрёкот. В те секунды, что она ещё беззаботно восседала, он словчал снова поднять аппарат, маленько открутил зум и вернул на позицию. Незнакомка поднялась, прижав к себе юбку и зацепивши пальчиком сдвинутые вбок трусики – ножки стояли по ширине плеч. Кое-как разглядывая эту фигурку на дисплее, он едва владел собою, нервно выцеливал её в фокус и вновь стрелял, внутренне агонизируя от эпичности момента. На этот раз, стало быть, в полной тишине, она заметила тихий стрёкот и посмотрела в его сторону. Слава солнцу, спадающему на неё спереди, объектив не мог здесь отсвечивать, и она его не заметила, преспокойно опустив взгляд. Удерживая одежду, свободной рукой девушка приложила к промежности салфеточку и отбросила её. Расправив трусики, она отпустила юбку, повернулась и прошла пару шагов, приблизившись и исчезнув по ту сторону этого же гаража (где зазор меж следующим оказался гораздо шире) проигнорировав несмолкаемые щелчки камеры. Юзернейм был бы не собой, если б тут же не вылез и не подобрал священную реликвию! Дрожащими пальцами он аккуратно сложил салфеточку и убрал в карман. Тут же Юм поспешил за конфиденткой, ощущая теперь странную потребность увидеть её лицо и заглянуть прямо в глаза. Позволив ей покинуть двор и спрятав аппарат в рюкзак, он пробежал к очередной на пути подворотне, выглянул по сторонам и настиг девушку среди улицы. Взволнованно приблизившись на дрожащих ногах, и преодолев подступающую неловкость, он успешно реализовал затею. Она окинула его любопытствующим и затем несколько озадаченным взглядом, и тут, к своему удивлению, какбы невзначай, Йусернэйм сказал ей «привет». Девушка несколько растерялась и робко кивнула – но это он заметил уже краем глаза, так как ускорил шаг и пошел дальше. В нём уже вскипело желание и разговориться с ней, и шлёпнуть по заднице, и что-нибудь ещё сделать – но всё это находилось за гранью дозволенного как уголовным кодексом, так и его собственной психикой, что ужасно печалило.
Вернувшись в тот день домой, он первым делом упаковал салфеточку в герметичный зиплок, и первые дни ещё размышлял, стоит ли оставить её нетронутой, или пообнимать ею свой член, любуясь на фото дарительницы, пока ещё свежая? Фотосет выдался на ура. Хоть и времени заморачиваться с ручником в такой ситуации быть не могло, автоматический режим съёмки с приоритетом (щедро распахнутой) диафрагмы сам подобрал подходящее число ISO и выдержку, ни в чем не покривя душой, блестяще распорядившись всем потенциалом камеры. Почти весь улов, только без кадров, где она оглянулась к нему, и тех, где приближается на выход (чтоб уж совсем не деанонимизировать девушку), он пометил своим водяным знаком-лигатурой и разместил для скачивания на порнушном торрент-трекере, а также на некоторых анонимных ресурсах.