Погружение
Шрифт:
— Простите мне мой богатый жизненный опыт, — съехидничал Спенсер. — Наш мир сжался до размеров этой кабины, но он по-прежнему микрокопия большого. Того, в котором народы и страны ведут непрерывную войну за ресурсы. Пока ресурсов хватает, борьба идёт мирными средствами. Но стоит возникнуть угрозе дефицита, или вдруг появится шанс силой забрать что-то у слабого соседа, как тут же начинается кровопролитие.
— Если уж мы переходим к обсуждению геополитики, — подал голос Салим: — позвольте привлечь ваше внимание к проблеме экологии и климата.
Спенсер недовольно зыркнул на молодого
— Извините, мы тут недавно проявили некоторую физическую активность, в попытке раскачать «Сферу». Вот я и подумал, что скоро мы себе ещё одну проблему добавим. Ароматы наших тел. Неизвестно, сколько времени нам предстоит провести в этой герметичной скороварке, — пояснил юноша.
— О, об этом не переживайте, — взял инициативу разговора в свои руки Капитан. — Во-первых, прекрасно работает система очистки и регенерации воздуха. Во-вторых, мы заранее позаботились, чтобы для каждого члена экипажа на «Сфере» имелся небольшой запас футболок, шорт, нижнего белья и прочего. Вот душа, здесь действительно нет. Зато, при желании можно обтереться полотенцами, пропитанными антибактерицидным раствором, — и простодушно подытожил:
— После них ощущение свежести как после душа. Я проверял.
Герман усилием воли сдержал воображение, услужливо начавшее рисовать как Капитан орудует полотенцем.
Глава 16 История Капитана
— Капитан, поведайте Вы нам свою историю, пусть мистер Спенсер скрытничает. А я мог бы посвятить Вам отдельный блог, если Вы не против, — предложил Герман. — Телевизора здесь нет, книгами мы не запаслись, наши смартфоны стали бесполезны. Давайте, как в старину, коротать время за разговорами.
— Я-то не против. Только вряд ли история моей жизни понравится Вашим подписчикам.
— Это если мы благополучно спасёмся, наши жизни никому не интересны. Если же мы сгинем в этой капсуле, то наши истории будут нарасхват как горячие пирожки. Правда, нам до этого не будет никакого дела, — снова подал голос Салим.
— Давайте попробуем. С чего же начать? — Капитан выдержал паузу, собираясь с мыслями.
— Расскажите, почему Вы занимаетесь таким опасным делом? Кто Вас ждёт дома? На что Вы тратите заработанные деньги?
— Ответить на Ваши вопросы очень легко. Я одинок. Сколько у меня денег? Я честно говоря и не знаю. Трачу по мере необходимости. Вот и всё. Гораздо труднее рассказать, почему я стал таким. Ответ на него — вся моя жизнь.
История капитана, как её запомнил и впоследствии записал Герман.
Капитан смолоду слыл успешным моряком. Его карьера развивалась стремительно. Он зарекомендовал себя энергичным, профессиональным и требовательным к себе и к команде. Дисциплина и соблюдение морского устава были его приоритетом. Он не допускал ни пьянства, ни азартных игр и уж тем более неуставных взаимоотношений в команде. Его судно было его домом, экипаж — семьёй. А он, невзирая на молодость, был в семье старшим. На берегу же его ждали только чиновники транспортных компаний.
Однажды, в команде под его началом оказалось несколько бывших уголовников. Капитан ничего не имел против людей оступившихся, но искупивших свои преступления
Уголовники сплотились вокруг яркого неформального лидера и начали устанавливать в кубрике свои, привычные им тюремные порядки. Разрозненные, набранные по случаю матросы, один за другим подпадали под их влияние. Вначале всё казалось безобидным. Но со временем жизнь нескольких матросов давших слабину стала невыносимой. Их существование на корабле обернулось кошмаром. Остальные, чтобы не попасть в когорту изгоев, из кожи вон лезли, доказывая свою крутизну и преданность вожаку.
Откуда-то появились наркотики. С каждой дозой жестокость банды росла.
Капитан заметил неладное и был решительно настроен положить этому конец. Но ему приходилось быть осторожным, он хотел избежать открытого конфликта. Поэтому начал с поиска союзников в среде матросов. Составляя вахты и смены старался учитывать степень вовлеченности их в криминальную группировку.
Но бардак, как госпитальная гангрена, стремительно разъедал дисциплину на судне.
Уголовники почуяли силу и жаждали всё большего контроля и власти.
Капитан для себя решил, что в ближайшем порту избавится от смутьянов. Но не успел. Совсем распоясавшись, однажды ночью они сначала жестоко избили, а потом изнасиловали одного безобидного глуповатого матроса.
Он узнал об этом происшествии слишком поздно, матрос бросился за борт и утонул.
Капитан на судне наделён огромной властью. И он решил арестовать преступников. Но получил неожиданно жёсткий отпор.
Возбуждённая толпа, когда-то бывшая его командой, полностью вышла из повиновения. Они орали, как он достал их своими придирками. Требовали дать им возможность жить по понятиям, а не по уставу. Взбунтовавшаяся команда захватила судно.
Капитан, главный помощник и штурман оказались изолированы на капитанском мостике.
Дальше был Ад.
Он устроил расправу над взбунтовавшейся командой. Главаря застрелил, троих забил кулаками, несколько человек навсегда осталось инвалидами. Ему, конечно, тоже досталось — четыре ножевых ранения. Вся палуба окрасилась красным. Никто и не предполагал, какая физическая мощь и ярость скрывались под форменным кителем капитана. Забрызганный кровью своей и своих врагов, он был страшен! Перепуганные бунтари, которым посчастливилось не попасть под раздачу в ужасе прятались и тихо молились, чтобы этот кошмар скорее прекратился. Даже его сторонники пребывали в изумлении от увиденного.
Через четверть часа управление на судне было восстановлено. Раненые и покалеченные с ужасом смотрели на лежащие на солнце тела убитых.
Капитан усилием воли заставил себя остановиться, вызвал радиста и приказал передать сигнал SOS. И просить помощи полиции.
Потом был суд. Его действия признали правомерными.
История закончилась хорошо. Но! Капитана стали бояться! Памятуя жуткую историю, никто не хотел идти под его начало, что обернулось серьёзной проблемой для судовладельцев. Его перестали приглашать на работу сначала в качестве капитана, потом помощника капитана, штурмана. А идти простым матросом он отказывался сам. Гордость не позволяла.