Похищение столицы
Шрифт:
Катя заглянула ему в глаза, тронула за рукав и сказала:
— Я с вами, всегда с вами. И большего счастья для меня в жизни не будет.
— Ну, если уж так, то позвольте и мне вам сказать: когда вы рядом, то для меня не существует ни страха, ни опасностей. А если против меня ополчатся богатеи всего мира, я найду способ вывести вас из своей игры и отправить домой, к маме, в родную Москву, где вас ждут все радости мира.
Это было еще одно объяснение, и теперь уж настолько серьезное, что для полной ясности и полного счастья им оставалось лишь произнести одно-единственное магическое слово:
Олег чувствовал в себе силы произнести это слово, но смелости не хватало. Боялся он быть отвергнутым,— боялся настолько, что при одной только мысли произнести это слово сердце его холодело, а кончики пальцев начинали искрить, точно к ним подводили электричество.
— Ребята! Пошли со мной.
У раскрытой двери, что была возле камина, стоял генерал Муха. За дверью им открылась комната с электрической плитой и настенными шкафами, полными посуды. В углу стояли два холодильника «Минск», а рядом с ними стол и стулья из такого же черного дерева, что и в большой комнате. Окон тут не было, с потолка свисала люстра чугунного каслинского литья. Мрачный тон кухни скрашивался веселой белизной фарфора в посудных шкафах да холодильников.
— Пойдемте наверх, я покажу вам жилье.
На втором этаже справа и слева от широкого коридора, освещенного слабым светом нескольких лампочек, располагались помещения, похожие на двухкомнатные квартиры. Одна комната служила гостиной, другая — спальней. Генерал растворил дверь с левой стороны, сказал Катерине:
— Вы будете жить здесь.
Открыл дверь с правой стороны, пригласил Олега:
— Вы — здесь.
И затем они пошли к машине, стали перетаскивать в квартиру Олегу компьютер, магнитофон и радиоприборы.
Бородатого хозяина не было. И это обстоятельство смущало Катерину. Она спросила генерала:
— А хозяин? Он рад гостям или не очень?
— Хозяин — хороший человек. И надежный. Ему недавно вырвали почти все зубы, и он стесняется говорить. Каждый день ездит в город, где ему делают протезы. Вот и сейчас уехал.
— Вы что-то от меня скрываете,— заговорила Катя.— В какой он поехал город, где мы находимся?
— Поехал он в Полоцк. Мы находимся в Белоруссии. А сколько нам придется тут жить — неизвестно.
И потом, с минуту помедлив, стал рассказывать о хозяине замка:
— Прежде замок принадлежал брату полького короля Радзивила. С 1917 года в замке никто не жил, его разграбили и он пришел в упадок. А с приходом к власти демократов и объявился хозяин замка, какой-то потомок королевской семьи Радзивилов. Зовут его Демьяныч. Меня он хорошо знает, я для него свой человек, а он для меня не только свой, но и вполне надежный. К сожалению, у меня нет сейчас денег, а он человек бедный и все, что у него было, истратил на ремонт замка. Делает он все сам, никого на помощь не привлекает, и это нам очень удобно. Вот вам и все тайны этого замка. Пока мы обоснуемся здесь, а там видно будет.
— Вы тоже будете с нами?
— Да, и я, и вы назначены в качестве представителей правительства. Думаю, на этот раз Объект удалось укрыть надежно. Нас будет защищать и правительство братской Белоруссии. Но, впрочем, стопроцентной гарантии я вам дать не могу. Я и сам не ожидал, что частное лицо Сеня Беленький имеет в нашей стране такую власть и силу. И кто ему помогает в органах и в Кремле, я не знаю.
— Но если Демьяныч близкий вам человек, и надежный, то я бы могла помочь деньгами; если, конечно, вы не возражаете.
— Я возражать не стану и, наоборот, буду этому очень рад. И скажу вам честно: мое ведомство тоже нуждается в деньгах, и если бы Олег Гаврилович...
— Давайте счет вашей конторы, и мы попросим. А для Демьяныча я готова выделить из своих и сейчас же.
Они пошли в спальню, и здесь Катерина открыла чемоданчик и вынула из него пять упаковок по десять тысяч долларов в каждой.
— Вот вам... Безвозмездно.
— Спасибо. И если вы позволите, я одну пачку оставлю себе.
— Зачем же нам мелочиться. На ваши личные нужды... вот вам: столько же.
И она отсчитала еще пять упаковок.
Генерал смутился. Поднял руки:
— От дамы... Деньги.
— Берите, товарищ генерал. Мужчина без денег как-то не смотрится. Вдруг как интересная дама окажется рядом, а дамы подарки любят, я по себе знаю, наконец, в ресторан зайти... Деньги вам не помешают.
Генерал пытался справиться с неожиданно возникшей неловкостью. Как всякий русский человек, он был совестлив и горд и во всем руководствовался законами чести офицера. Если же при этом ему приходилось дело иметь с дамой, свойства его характера приобретали болезненную щепетильность.
Катя строго проговорила:
— Возьмите деньги! Это на служебные расходы.
— Да, вы правы. В наших делах деньги еще играют и служебную роль.
Потом был ужин. На кухне хлопотали Демьяныч и Катя. Хозяин был в приподнятом настроении; Катя поняла, что пятьдесят тысяч долларов явились для него царским подарком и он уже строил широкие планы будущих работ по ремонту замка. Огоньки глаз в густых зарослях его каштаново-бурой бороды светились; он хотя по-прежнему говорил мало, но если что и говорил, то в голосе его слышалось желание сделать для гостей что-нибудь хорошее. После ужина Демьяныч и генерал удалились в свои покои, а Катя с Олегом, попросив у генерала разрешение и взяв у хозяина ключ от входной двери, отправились погулять в окрестностях замка.
Как и днем, калитка не была закрыта, а на башне, что высилась на углу каменного массивного ограждения, деловито утаптывая прутяной настил, укладывался на ночлег огромный, достававший головой яркую вечернюю звезду, аист. Завидя посторонних, он негромко заклекотал, замер, но всего лишь на минуту, а затем, поджав ноги, мягко опустился на свою постель. И шея наполовину стала короче; он теперь походил на большую утку, плывущую по краю горящего звездного неба.
От массивной полуразрушенной арки, где в оные времена были главные ворота замка, а теперь болталась на ржавых петлях дверца калитки, бежали в разные стороны три дорожки: первая — вниз, по каменистому склону к ровной, как стол, поляне, в глубине которой, словно глаза диковинных зверей, светились озера; вторая дорожка, узкая как тропинка, обвивала змейкой ограду замка и вела наверх, где, пылая золотыми вершинами, громоздились три скалы; третья — петляла обочь дальней ограды, совсем развалившейся, и пропадала внизу, в темных кустах, затаившихся вокруг замка.