Похищенная, или Заложница игры
Шрифт:
Против воли он улыбнулся. А потом магией вернул на место все, что опрокинулось от сотрясания горы под атакой Дорамон. Нашел силы на этот магический импульс — уж очень ему хотелось сделать хотя бы такую мелочь для своей пленницы. Он тоже не оставался равнодушным к ней.
Мириэль волновала и тревожила Марка Арелато. Ему нравилось видеть ее волнение в его присутствии. Он хотел, чтобы это волнение переросло в непреодолимое влечение и страсть. Чтобы глаза феи искрились радостью и желанием, когда она смотрела на него.
Может, таинственные вредители оказали ему услугу, спрятав от Оршавы мальчишку Дейла и родителей Мириэль? Если бы он вынудил фею отдаться, угрожая убить или изувечить ее близких, каким взглядом она смотрела бы на него?
Она согласилась бы. Цель была бы достигнута. В этом Марк не сомневался. Она слишком предана своим родным. Мириэль отдалась бы ему, связала бы себя с ним до конца его дней. А Марк Арелато собирался жить долго.
Украсит ли долгую жизнь Великого Магистра ненависть бессмертной женщины? Будет ли ее ненависть такой же бессмертной?
Может, он добьется ее без принуждения? Сумеет ли он дождаться, когда желанный плод сам упадет в его ладонь? Добиться, чтобы она сама, по собственной воле назвала его избранным?
Здесь, рядом с ним, она может забыть жениха. Вряд ли она любит его по-настоящему, раз до сих пор не избрала. А значит, у Марка есть шанс. Если только… она не влюбится прежде в другого мужчину из ордена. Это нужно предотвратить любой ценой. Она не должна видеть никого, кроме самого Арелато.
Этот путь, приятный и необременительный, имел лишь один минус. Время.
Пока Ранду из-за осады заперты на горе, Дорамон продолжают набирать силу. А Марк лишь тратит. Доживет ли он до того дня, когда фея наконец созреет избрать его? Доживет ли орден?
Не стоит забывать о главной цели. Он приказал Оршаве привести фею из Ремидеи не для личных услад. Для этого он мог оставить Тессо. Но у него есть ответственность перед Ранду. Он должен сохранить орден. И для этого Мириэль должна оказаться в его постели. По доброй воле или по принуждению. И не важно, полюбит она его или возненавидит. Это станет личной проблемой Марка. Интересы и сохранность ордена превыше личных проблем.
Оставшись наедине с Даршелой, Мири постаралась унять сердцебиение. Что Арелато с ней творит? Почему она так реагировала на его касания, его близость?
Когда они вместе вошли в комнату, Даршела почтительно приветствовала монсеньора. Тот обменялся с ней парой реплик на кордильском и вышел, оглянувшись на Мириэль.
— Монсеньор интересовался, много ли ты успела выучить. Знаешь, как это звучит по-кордильски?
Даршела повторила в точности те же звуки, что произносил Арелато. Затем перевела дословно на ремидейский. А Мири поймала себя на том, что ей не хватает в этих словах звучания низкого бархатного мужского тембра… Такого сочного, такого… многообещающего.
Хотела бы она, чтобы Арелато сам учил ее языку? Он ведь может с помощью ментальной речи. Проводить с ним больше времени, слышать его голос, ловить прикосновения — будто невзначай…
Р-р-р, да что же такое?! Хорошо, что Даршела не слышит ее мыслей. Натиском воли Мири заставила себя сосредоточиться на уроке, выбросить из головы дурацкие бредни о монсеньоре Арелато.
Три часа спустя, когда девушки сделали перерыв, а Мефало принесла им бодрящего травяного чая с имбирным печеньем, Мири спросила Даршелу:
— Вот ты говоришь, что Дорамон осаждают вас уже четырнадцать лет. Почему они до сих пор не победили? Вы заперты на этой горе: ни войти, ни выйти. А они набирают магию из крови невинных жертв. Почему же вы до сих пор держитесь?
— Мы — сильный орден, Мири. Монсеньор — сильный маг. И хороший учитель. Но знала бы ты, чего нам это стоит! — вздохнула она.
Лицо девушки было таким же бледным и осунувшимся, как у Арелато. Значит, она тоже сражалась ночью.
— Просто сильный маг и хороший учитель? А та блестящая штука, как будто бриллиантовые латы, совсем ему не помогает?
Даршела округлила глаза.
— Ты видела Алмазный доспех? Что ж, монсеньор не запрещал говорить тебе о нем. Слушай.
Мириэль навострила уши, и Даршела начала рассказ:
— Его нашли два века назад. Тогда резиденция Ранду находилась в прериях, у северных границ Кордилло. А в недрах горы Тардиль была лишь наша алмазная шахта. И вот однажды маг-инженер, возглавлявший разработки, почуял колоссальный источник силы где-то у вершины горы. Он пробурил тоннель прямо от водопада Нильгари и нашел его. Чародейский артефакт такой мощи, что простые люди рядом с ним впадали в беспамятство. Только маги сохраняли сознание. Это было подобие рыцарских лат, выточенных из бриллианта высотой в человеческий рост.
— И как они оказались внутри горы? — удивилась Мириэль.
— Доподлинно никто не знает. Мы верим, что доспех сотворили Ал’Танти.
— Ал’Танти?
— Одна из древних полубожественных рас, которые населяли Меркану десятки тысяч лет назад. Так ли это, и если так — то зачем они оставили его людям, никто не может ответить точно. Мы только строим домыслы.
Ну и ну. Древние полубожественные расы? Это еще что за новость? Нет, в Ремидее тоже бытовали сказки, что некогда землю населяли полубоги и творили такие чудеса, что человеческим магам и не снились. Но эти сказки рассказывали детям. Даршела вовсе не ребенок, а говорит об этом серьезно. Впрочем, ей ли, бессмертной фее, которую люди тоже считали полубожественным созданием, сомневаться в их существовании?
Даршела продолжала:
— Великий Магистр, который в то время правил Ранду, приказал перенести резиденцию ордена на гору Тардиль. В недрах горы пробурили еще несколько тоннелей, выдолбили множество комнат для адептов. Как эта.
— Вот почему здесь нет окон, — пробормотала Мири.
Шел кивнула.
— Лишь комнаты старших магистров выходят наружу — потому что им хватает силы поддерживать защитный барьер. Остальных смело бы ударной волной при первой атаке Дорамон.
— И как действует этот доспех? Что он может?