Похищенная
Шрифт:
Тот молча сел рядом и, не глядя на брата, глубоко затянулся. Дым табака в смеси с душистыми травами наполнил его легкие. Голова слегка закружилась.
– Прекрати! – сказал он по-английски.
Такуко нахмурился и ответил брату на родном языке:
– Если она тебе так нравится, тогда бери ее в жены. Убьешь сразу двух зайцев. Во-первых, мать давно твердит, что тебе пора жениться. Она хочет внуков. И потом, у нас нет времени возиться с ней, провожать ее до дома. Ты же слышал, она даже не знает толком, где ее дом.
– Ложись спать, – сказал
Он повернулся к брату спиной, не дав ему возможности продолжить разговор.
Заснул Ворон не сразу. Он долго смотрел на костер. Языки пламени причудливо плясали, облизывая поленья. Почему эта женщина с огненными волосами и белой кожей так взволновала его? Почему она вдруг пересекла его линию судьбы? Почему именно сейчас и именно здесь? Бабушка всегда говорила, что ничто в жизни не происходит случайно. Ничто. Все предопределено свыше. Все предусмотрено великим планом Манито, планом Создателя. Людьми всегда управляют звезды, с первого дня существования Земли.
Ворон вздохнул и закрыл глаза. Нет, ерунда. Просто бабушка была старой и верила во всякие приметы. Он должен только проводить белую женщину домой. Потом он вернется в родную деревню и навсегда забудет о ней. Его судьба, судьба Ворона, была давно определена. В его жизни нет места женщине. Скоро он станет военачальником. Его судьба принадлежит его народу.
«А как же моя Тэсс?» – подумал он и удивился. Когда она успела стать его Тэсс?
3
Тэсс разбудил потрясающий аромат жареной рыбы. Она лежала, не двигаясь, глядя вверх на зеленый шатер из веток и листвы, который укрывал ее. Солнце еще только-только пробивалось сквозь деревья, позолотив лес теплым розоватым светом.
Свобода…
Тэсс снова закрыла глаза и потянулась, чтобы убедиться, что ее руки больше не связаны.
«Клянусь именем Господа, – сказала она себе, – я никогда больше не буду ничьей пленницей».
Могауки держали ее в плену три дня, но ей показалось, что с тех пор, как они захватили ее, прошла целая жизнь. Теперь она снова свободна. Она может вернуться в дом дяди и снова мечтать, как они с Майроном поженятся. Она выйдет замуж за мастера оружейных дел, будет жить на уютной ферме и забудет, что произошло когда-то с ней. Пройдет время, и она забудет о Сломанном Зубе и его головорезах. А потом она забудет даже о том, что они сделали с Джоселин. Она заставит себя забыть ее предсмертные крики. Она забудет все.
– Тэсс, – услышала она мужской голос. – Ты должна подняться и поесть. Мой брат торопится в путь.
Тэсс открыла глаза и встретилась взглядом с Вороном.
Забыть все… подумала она. Но сможет ли она когда-нибудь забыть эти глаза?
Тэсс резко села, отгоняя от себя эту странную мысль. Кто такой этот индеец для нее? Просто человек, который проявил к ней доброе отношение. Он, собственно, даже не спасал ее. Он и сам это признал. Тэсс спаслась сама, и она должна это помнить.
– Как ты себя чувствуешь
Тэсс посмотрела на свои голые ноги, заботливо обернутые мягкой замшей, и покраснела, смутившись.
– Все хорошо, – пробормотала она. – А есть я не хочу. Сейчас я надену туфли, и мы можем идти.
Тэсс оглядела все вокруг, но их нигде не было видно. Она пошарила руками вокруг себя в опавшей листве:
– Они должны быть где-то здесь. Я скоро буду готова.
– Тебе нельзя надевать их, – твердо сказал Ворон.
Не обращая внимания на его слова, Тэсс встала и принялась за поиски своей обуви.
– Они вчера вечером были здесь. Я никак не могу их найти.
– Эти туфли сделаны плохо. Они поранили тебе ноги. Ты можешь надеть мокасины моего брата. Он всегда носит с собой запасную пару. Они будут тебе немного велики, но это не страшно.
Тэсс все еще искала свои туфли, копаясь в каждой куче опавших листьев. Одна из повязок на ноге ослабла и тащилась за ней следом.
– Где мои туфли?
Ворон молчал.
– Черт побери, я спрашиваю, где мои туфли?
Она и сама не понимала, почему ее старая обувь была сейчас так важна для нее, но это было так.
– Я закопал их. Их нельзя надевать. У этого человека есть мокасины, которые ты можешь надеть. Она не будут натирать тебе ноги.
Ворон протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но она увернулась.
– Мне нужны мои туфли, – сказала она дрожащим голосом. – Это были мои туфли. Джоселин подарила их мне. Они были почти новые. Она совсем мало носила их.
Тэсс чувствовала, что у нее комок подступает к горлу, и попыталась проглотить его, но ничего не вышло. Слезы хлынули по щекам, и она, злясь сама на себя за слабость, вытерла их кулаком. Что это она так раскисла из-за пары шлепанцев? Она никогда не плакала. Она не плакала даже тогда, когда убили Джоселин, а сейчас…
– Вы не имеете права отбирать у меня туфли! Они мои, и я хочу, чтобы мне их вернули. Сейчас же! – Тэсс топнула ногой.
Ворон взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но у него была железная хватка. Индеец притянул ее к себе.
– Тсс. Тихо. Все хорошо. Успокойся.
Она лупила его кулаком в грудь, пытаясь высвободиться, но напрасно.
– Отпусти меня! Мне нужны мои туфли, только и всего. Где мои чертовы туфли? – По щекам Тэсс лились слезы.
Ворон притянул ее голову к своему плечу и погладил ее.
Тэсс растерялась. Она и сама не понимала, почему плачет. Странно, но ей было приятно, что Ворон утешает ее так ласково. Почему после всех мучений она плачет сейчас из-за каких-то дурацких старых туфель? Как она может позволять краснокожему утешать ее?
– Это были мои туфли, – повторяла она, всхлипывая. – Вы не имели права забирать их. Они принадлежали Джоселин. А теперь она мертва. Они убили ее, Ворон. Но они не убили меня. Я не сдалась им. Я никогда не стала бы вести себя так, как Джоселин: просто сидеть и ждать, когда тебя убьют.