Похищенный наследник
Шрифт:
Моя кожа горит. Каждая татуировка, которую она назвала, словно воспламенилась.
Я не привык нервничать. Особенно от девушки, которая едва ли взрослая. Чёрт возьми, которая вообще не считается взрослой, в американском понимании этого слова. Ей всего девятнадцать. Она не может купить пиво или арендовать машину. Она едва может голосовать!
— Мне очень жаль, — снова говорит Несса. — Я не знала, что это секрет. Что они только для тебя.
Что, блядь, происходит?
Откуда она это знает? Как она узнала, что они
Последним человеком, который мог угадать мысли в моей голове, была Анна. Она была единственной, кто мог это сделать.
Анна была умна. Хорошо запоминала вещи. Любительница книг.
Никто никогда не напоминал мне о ней.
И Несса тоже. Они не похожи ни внешне, ни по голосу.
За исключением одной вещи...
Чтобы сменить тему, я резко говорю: — Ты закончила с постановкой танца?
— Да, — говорит Несса, все еще нервно покусывая губы. — Ну, во всяком случае, на полпути.
— Это целый спектакль?
— Да.
— Ты когда-нибудь делала это раньше?
— Ну... — хмурится она. — Я поставила четыре танца для балета под названием «Блаженство». Премьера должна была состояться... ну, прямо сейчас, я думаю. Но режиссер, его зовут Джексон Райт, сказал, что мои танцы — дерьмо. Поэтому он не включил мое имя в программу... — она вздыхает. — Я знаю, это звучит глупо. В то время для меня это имело значение. Это задело мои чувства. Мне казалось, что он украл мою работу. Но, возможно, он был прав. Сейчас, когда я работаю над другой вещью, я думаю, что то, что я делала раньше, было глупо. И не очень хорошо.
— Тем не менее, это достаточно хорошо, чтобы он мог её использовать, — говорю я.
— Да, — говорит она. — Частично, во всяком случае.
Она обхватывает тонкими руками свои ноги, прижимая бедра к груди. Ее гибкость нервирует. Как и ее хрупкость. Неудивительно, что так много людей пользуются ею. Ее семья. Этот режиссер. И я, конечно.
Ничто в Нессе не излучает силу.
Она не запугивает.
Но она... интригует.
Она как музыкальное произведение, которое застревает у вас в голове, повторяясь снова и снова.
Чем больше вы ее слышите, тем больше она оседает в вашем мозгу.
Большинство людей становятся предсказуемыми, чем дольше за ними наблюдаешь.
Несса Гриффин — полная противоположность. Мне казалось, что я точно знаю, кто она такая — замкнутая маленькая принцесса. Балерина, живущая в мире фантазий.
Но она гораздо умнее, чем я ей приписывал. Она творческая, проницательная.
И искренне добрая.
Я узнаю об этом на следующий день, когда снова подглядываю за ней. Я вижу, как она снова пробирается на чердак, чтобы достать загадочное платье, на котором она так зациклилась.
Оно черно-серебристое, определенно старомодное. Возможно, с одного из тех костюмированных балов Золотого века, которые устраивали Вандербильты. Я не знал о существовании
Я смотрю, как Несса относит платье в свою комнату. Она проветривает его, убеждаясь, что на нем нет ни пылинки.
Затем она кладет его на кровать и ждет.
Когда Клара входит с подносом для ужина, Несса бросается к ней.
Камера не издает ни звука, но я достаточно хорошо вижу выражения их лиц.
Клара качает головой, не желая нарываться на неприятности.
Несса уверяет ее, что все в порядке, что я дал разрешение.
Все еще не веря, Клара дотрагивается до юбки платья. Затем она обнимает Нессу.
Из всего, что Несса могла попросить у меня, она хотела это платье. Но не для себя. Она хотела преподнести его в качестве подарка.
Я должен уволить Клару. Очевидно, что эти две девушки стали близки. Слишком рискованно, чтобы тюремщица Нессы стала ее подругой.
И все же, глядя, как они смеются и нежно трогают платье, я не хочу этого делать.
Может быть, позже. Но не сегодня.
18.
Несса
Я теряю счет времени, которое я провела в доме Миколаша.
Дни пролетают так быстро, когда у тебя нет ни расписания, ни каких-либо планов.
Я понятия не имею, что происходит в реальном мире. У меня нет ни телевизора, ни телефона, ни ноутбука. Третья мировая война могла бы начаться, а я бы ничего не знала.
Я нахожусь в месте, где нет ни дат, ни времени. Это может быть 1890 или 2020 год, или что-то среднее.
Можно подумать, что я постоянно думаю о своей семье. Сначала так и было — я знала, что они будут меня искать. Обеспокоенные, напуганные, думающие, что я мертва. Я скучала по ним. Боже, как я по ним скучала. Я никогда так долго не разговаривала с мамой, не говоря уже о Рионе, Каллуме и папе. С Аидой тоже! Обычно мы переписывались по двадцать раз в день, даже если это были просто кошачьи мемы.
Сейчас мне кажется, что я погрузилась в другой мир. И мои родные очутились гораздо дальше, чем просто на другом конце города.
Они больше не снятся мне по ночам.
Мои сны гораздо мрачнее. Я просыпаюсь утром раскрасневшаяся и вспотевшая. Стыдно даже признаться, где блуждали мои мысли ночью...
Днем я думаю о незнакомцах, живущих со мной в этом доме. Я думаю о Кларе, о том, какой была ее жизнь в Польше. Какова ее семья. Я думаю об остальных мужчинах в этом доме — почему Андрей проводит так много времени, бродя по территории, и влюблен ли Марсель в Клару, как я подозреваю.