Похищенный наследник

Ларк Софи

— Я знаю, что ты сильнее меня, — шипит она. — Я знаю, что я ничто и никто. Но я люблю своего брата. Ты можешь это понять? Я люблю его больше всех на свете. Ты когда-нибудь чувствовал это, прежде чем стал таким холодным и злым? Ты любил кого-то когда-то? Я знаю, что любил. Я знаю про Анну.

Теперь я действительно хочу ударить ее.

Как, чёрт возьми, она смеет произносить это имя.

Она ничего не знает, вообще ничего.

Она думает, что может копаться в моем мозгу, пытаясь вытащить оттуда то, что я успешно скрываю.

Она хочет сделать

меня таким же слабым и эмоциональным, как она.

Я хватаю ее за ворот ночной рубашки и говорю ей прямо в лицо.

— Никогда больше не произноси ее имя.

Несса поднимает руку, и я думаю, что она собирается дать мне пощечину.

Но вместо этого она кладет свою руку поверх моей, ее тонкие маленькие пальчики цепляются за мой сжатый кулак.

Она смотрит мне в глаза.

— Миколаш, пожалуйста, — умоляет она. — Мой брат — хороший человек. Я знаю, что это война, и вы на разных сторонах. Я знаю, что он причинил тебе боль. Но если ты убьешь его, ты не сделаешь ему больно в ответ. Ты причинишь боль мне. А я никогда не обижала тебя.

Она говорит о справедливости, правосудии.

В этом мире нет ни капли справедливости.

Есть только долги, которые нужно оплачивать.

Но существует несколько видов валюты.

Несса стоит передо мной — стройная, хрупкая, дрожащая, как осиновый лист. Спутанные светло-коричневые волосы облаком лежат вокруг ее лица и плеч. Большие, залитые слезами глаза и мягкие розовые губы.

Она прикасается к моей руке. Она никогда раньше не прикасалась ко мне добровольно.

Моя рука словно горит. Она посылает тепло и жар по всему моему телу. Она заставляет каждую часть меня пульсировать, словно плоть, которая была заморожена и возвращается к жизни.

— Убеди меня, Несса, — говорю я. — Убеди меня, что я должен пощадить твоего брата.

Она смотрит на меня, сначала непонимающе.

Затем в ее глазах появляется понимание.

Я все еще держу ворот ее ночной рубашки. Я чувствую, как ее сердце бьется о мои сжатые пальцы.

Я отпускаю ее, ожидая, что она будет делать.

Ее язык высунулся, чтобы увлажнить губы.

Затем она говорит: — Садись на диван.

Я сажусь на низкий диван. Это первый приказ, которому я подчинился за очень долгое время.

Я сажусь спиной к подушкам, руки рядом, ноги слегка раздвинуты.

— Могу я одолжить твой телефон? — шепчет Несса.

Я молча передаю его ей.

Она пролистывает страницу на мгновение, затем нажимает на экран. Из динамиков звучит музыка — низкий, угрюмый, настойчивый ритм. Это не та привычная музыка, которую я слышу в исполнении моей маленькой балерины. Эта гораздо мрачнее.

Дождь стучит по окнам. Стук капель дождя смешивается с ритмом музыки. Свет тусклый и водянистый, тени искажены каплями дождя.

Несса выглядит так, будто она под водой. Ее кожа бледнее, чем когда-либо. Она стоит передо мной и начинает раскачиваться в такт музыке.

Я видел, как она танцует, бесчисленное количество раз. Но никогда

так. Никогда это не было прямо передо мной. Никогда ее взгляд не был направлен на меня. Теперь он прикован к моему. Ее тело плавно покачивается.

В первый раз, когда я увидел ее в клубе, она лишь мгновение так танцевала.

То был взгляд через замочную скважину. Теперь дверь широко открыта.

Я вижу, как Несса раскрепощается, когда за ней никто не наблюдает. Никто, кроме меня.

Она крутится и раскачивается, ее бедра двигаются так, как я никогда раньше не видел, ее глаза устремлены на меня. Она наклоняется до самой земли, затем скользит руками по одной длинной ноге, задирая ночную рубашку, чтобы показать гладкое, кремовое бедро.

Затем она поворачивается в другую сторону, так что, когда она наклоняется, я вижу изгиб ее задницы под подолом ночной рубашки.

Она дразнит меня. Она знает, что мои глаза прикованы к ней, и что каждое ее движение посылает импульс по моему телу, заставляя мой член напрягаться и набухать, пока мне не приходится сдвинуться с места, пытаясь найти облегчение.

Она снова поворачивается ко мне лицом и, не разрывая зрительного контакта, хватает подол ночной рубашки и медленно снимает ее через голову, обнажая узкие бедра, невероятно тонкую талию, а затем маленькие, круглые груди. Она сворачивает тонкую хлопковую ночную рубашку и отбрасывает ее в сторону.

Теперь она голая, за исключением трусиков.

Это мой первый раз, когда мне открывается полный вид на ее грудь. Я видел их сквозь промокшую ткань, но никогда не видел полностью обнаженными. Они едва ли достаточно большие, чтобы заполнить мои ладони, но они чертовски великолепны. Я никогда не видел таких упругих маленьких сисек. Они выглядят изваянными из мрамора, если бы мрамор мог быть мягким, подвижным и чувствительным.

Плоти достаточно, чтобы ее груди подпрыгивали и двигались вместе с остальным телом, как будто каждая ее унция зовет меня, манит, умоляет прикоснуться к ней.

Я никогда не видел такого тела, как у нее. Никаких излишеств, только идеальный, стройный каркас, который был натренирован и вылеплен для своей цели. Она сильная. Она грациозна. И она, чёрт возьми, самая сексуальная штучка, какую только можно вообразить.

Музыка играет вперемешку со звуками дождя.

Слова песни сверлят мою голову.

Похоже, я заразен, будет безопаснее, если ты убежишь

Чёрт возьми, в конце концов, они все так и поступают

Возьми мою машину и покрась ее в черный цвет

Возьми мою руку и сломай ее пополам

Скажи что-нибудь, сделай это поскорее

В этой комнате слишком тихо

Мне нужен шум