Похищенный наследник

Ларк Софи

— О, — говорю я. — Это хорошо.

— Да, — он улыбается и смотрит назад на дорогу. — Я не волнуюсь.

Мы все ближе и ближе к Золотому побережью. Я знаю эти улицы. Я проезжала по ним сотни раз.

С каждой милей я должна быть все более взволнованна. Всего через несколько минут я войду в двери своего дома и увижу свою семью. Они будут так удивлены, что у них может случиться сердечный приступ. На самом деле, я должна попросить охранников у ворот предупредить их заранее.

Вместо того чтобы нарастало мое волнение, растет чувство тревоги. Мне не понравился

взгляд, которым Йонас посмотрел на меня в коридоре. Это была еще одна его глупая ухмылка, но за ней скрывалось что-то еще. Новый вид злонамеренности.

— Почему эти люди пришли в дом? — спрашиваю я Марселя.

— Что? — отвечает он, сворачивая на один из последних поворотов перед моей улицей.

— Я видела одного из вышибал из «Jungle» на заднем дворе. И еще одного парня.

— Не знаю, — безучастно отвечает Марсель. — Я ничего об этом не слышал.

— Останови машину, — говорю я.

— Что ты...

— ОСТАНОВИ МАШИНУ!

Марсель жмет на тормоза, съезжая на обочину, в то время как белый минивэн раздраженно сигналит и объезжает нас.

Он смотрит на меня, двигатель все еще работает.

— Я должен отвезти тебя домой, — говорит он мне. — Приказ Миколаша.

— Что-то не так, Марсель. Йонас собирается что-то сделать, я знаю это.

— Он просто болван, — пренебрежительно говорит Марсель. — Миколаш — босс.

— Пожалуйста, — умоляю я его. — Пожалуйста, давай вернёмся хотя бы на минуту. Или хотя бы позвони Мико.

Марсель смотрит на меня, раздумывая.

— Я позвоню ему, — говорит он наконец.

Он набирает номер, прижимая телефон к уху с выражением лица, которое ясно говорит, что он просто потешается надо мной.

Телефон звонит без ответа.

После шестого или седьмого звонка улыбка Марселя исчезает, и он отгоняет машину от обочины.

— Ты собираешься вернуться, чтобы проверить? — спрашиваю я его.

— Да, — отвечает он. — Я проверю.

 

25.

Мико

Наблюдать, как Land Rover выезжает со двора и везет Нессу обратно в ее дом, все равно что наблюдать, как солнце опускается за горизонт. Свет гаснет, и все, что остается на его месте — это тьма и холод.

В доме тишина. Из маленькой студии Нессы не доносится музыка. Ни намека на ее мягкий смех или вопросы к Кларе.

Вообще, нет никаких звуков. Мужчины тоже молчат. Они злятся на меня.

Со стратегической точки зрения то, что я делаю — безумие. Отдать Нессу Гриффинам без всякого обмена, даже не заключив соглашения — это воплощение глупости.

Но мне все равно.

Я лежал без сна всю ночь, наблюдая, как она спит.

Ранним утром, когда свет из серого становился золотым, ее лицо сияло, как на портрете Караваджо. Я подумал, что из всех достопримечательностей, которые я когда-либо видел, Несса была самой красивой.

Я знал, что не заслуживаю того, чтобы иметь

ее в своей постели. Несса — жемчужина, а я — просто грязь на дне океана. Она безупречна и чиста, талантлива и умна, а я — необразованный преступник. Монстр, совершивший ужасные вещи.

Но, как ни странно, я могу быть лучшим человеком, чтобы по-настоящему оценить ее. Потому что я видел самые уродливые уголки мира. Я знаю, как редко встречается ее доброта.

В тот момент, глядя, как она спит, я понял, что люблю ее.

Любовь — это единственная вещь, которую нельзя украсть. Ее также нельзя создать. Она либо есть, либо ее нет. А если она есть, ее нельзя взять силой.

Если я заставлю Нессу выйти за меня замуж, я никогда не узнаю, любит ли она меня. Она тоже никогда не узнает.

Я должен дать ей шанс сделать свой выбор. Свободный и необременительный.

Если она любит меня, она вернется.

Но я не жду этого.

Когда я смотрю вслед уезжающей машине, я сомневаюсь, что когда-нибудь увижу ее снова.

Она вернется домой к матери и отцу, сестре и брату. Они заключат ее в свои объятия, прольют слезы, разделят радость. Она будет счастлива и почувствует облегчение. И то, что произошло между нами, начнет казаться ей безумием. Это будет похоже на лихорадочный сон, реальный в данный момент, но исчезающий при свете дня.

Я знаю, что потерял ее.

Пустота поглощает меня целиком.

Мне все равно, что мои братья злятся. Мне все равно, что сделают русские. Мне вообще на все наплевать.

Я спускаюсь на первый этаж дома и выхожу в задний сад.

Сейчас это не очень похоже на сад. Все листья опали и заплесневели. Есть только черные, голые ветви на фоне серого неба. Кусты роз, на которых нет ничего, кроме шипов. Молчаливые фонтаны, в которых нет воды.

Зимой все выглядит мертвым. Чикагские зимы холодные и жестокие — не хуже польских. Может быть, я был бы другим человеком, если бы жил в более теплых краях. А может быть, судьба предписывает черным душам рождаться в холодных краях.

Я слышу шарканье сапог по сухой земле.

Йонас стоит рядом со мной, его лицо мрачно.

— Опять одинок, — говорит он.

— Не одинок, — уныло отвечаю я.

В доме, кроме меня, живут еще четыре человека. Я командую еще дюжиной солдат и многими другими работниками. В моем распоряжении небольшая армия. Я такой же «одинокий», каким был до прихода Нессы. То есть, совершенно.

— Ты уже говорил с Кристоффом? — спрашивает Йонас.

— Нет.

— Как, по-твоему, он воспримет изменение планов?

Я смотрю на Йонаса, глаза сузились, а голос стал холодным.

— Это не твоя забота, — говорю я ему. — Я разберусь с русскими, как и со всем остальным.

— Конечно, разберешься. Именно поэтому ты «Босс», — говорит Йонас. Он улыбается. Йонас всегда улыбается, независимо от его настроения. У него бывают улыбки гнева, улыбки насмешки и улыбки обмана. Эту улыбку трудно прочитать. Она выглядит почти грустной.

Йонас выпускает длинный свист, похожий на вздох. Затем он хлопает левой рукой по моему плечу, крепко сжимая.