Похититель перьев или Самая странная музейная кража
Шрифт:
Восемнадцать месяцев спустя Уоллес и юный Аллен расстались. Для благополучного сохранения своих образцов Уоллес нанял ассистентом юного малайца по имени Али, чья внимательность к деталям принесла натуралисту долгожданное облегчение. В первые два года своего путешествия Уоллес плавал от Сингапура до Малакки, Борнео, Бали, Ломбока и Макассара, собрав около тридцати тысяч образцов, из которых шесть тысяч относились к разным видам. Помня урок, полученный на «Хелен», он регулярно отсылал ящики с чучелами Стивенсу. Самым быстрым, но дорогостоящим был маршрут «Оверлэнд» компании «Peninsular&Oriental». Семь тысяч миль по морю до Суэца, изнывающий под зноем караван до Александрии и пароход в Лондон – путь, в общей сложности занимавший семьдесят семь дней. В противоположном случае приходилось отправлять груз в четырехмесячное путешествие на кораблях вокруг мыса Доброй Надежды.
Тем не менее,
В декабре 1856 года один капитан, – наполовину голландец, наполовину малаец – сказал Уоллесу, что знает место, где можно поймать вожделенных птиц. Уоллес с Али мигом согласились отправиться верхом на ветхом проа [11] к небольшому скоплению островков, известному как острова Ару, лежащему в полутора тысячах километров к востоку. Путь перед ними был полон шайками кочевых пиратов, непроходимых джунглей с возвышающимися то тут, то там стволами красного дерева и мускатного ореха, малярией, ядами и тысячами неизвестных видов. Где-то в глубинах Ару трепетали недоступные райские птицы и одно из важнейших открытий в истории науки.
11
Проа – парусное малайское судно.
Пока проа осторожно пробиралось на восток мимо острова Флорес и дальше по морю Банда, Уоллес подсчитывал свои припасы: пара ружей, сумка с дробью и охотничий нож. Ящики для образцов были аккуратно сложены в углу бамбуковой хижины, привязанной к палубе проа. Рядом лежали кисеты табака и коллекция небольших ножей и бусин, чтобы расплачиваться с местными охотниками на птиц и насекомых. В бутылках и мешочках были мышьяк, перец, квасцы для консервирования образцов и тысячи бирок, подписанных «Собрано А. Р. Уоллесом». Постепенно приближаясь к «божественным птицам», натуралист оценивал свои запасы провизии: трехмесячный запас сахара, восьмимесячный – масла, кофе хватит на девять месяцев, и чая на год.
Ключом к пониманию того, как на острове Ару и близлежащем острове Новой Гвинеи возникли райские птицы, был ход времени. Сто сорок миллионов лет назад начал распадаться протоконтинент южного полушария, называемый Гондваной. Через сорок шесть миллионов после этого отделилось Австралийское плато и начало сдвигаться к северу. За те восемьдесят миллионов лет, пока Австралийское плато медленно перемещалось в тропические воды, по континенту перелетало огромное количество разных птиц, среди которых были общие предки райских птиц, а также соек и воронов из семейства врановых. Двадцать миллионов лет назад у райских птиц, тогда еще похожих на ворон, началось активное видообразование. За два с половиной миллиона лет до того, как Уоллес впервые приблизился к островам, рядом с северным побережьем Австралии из океана поднялся массив Новой Гвинеи, второй в мире по величине остров после Гренландии. В результате столкновения тектонических плит образовался горный хребет, вершины которого до сих пор продолжают расти, – быстрее, чем что-либо еще на земле. В течение следующего миллиона лет, пока длился Ледниковый период, уровень моря поднимался, падал и поднимался снова. Каждый раз, когда вода опускалась, между Австралией и Новой Гвинеей возникал сухопутный мост, позволяющий перемещаться растениям, животным и птицам. Однако, когда вода поднималась обратно, оставшиеся в Новой Гвинее птицы вновь оказывались в изоляции.
На этих далеких островах не было ни циветт, ни кошек, которые представляют угрозу для птиц. Никаких обезьян или белок, с которыми надо конкурировать за орехи и фрукты. Никаких людей, вырубающих леса и охотящихся ради перьев, тоже не было миллионы лет. Хищников не было, так что самцам было не нужно развивать защитные способности. По этой же причине они не нуждались в защитной окраске, – ведь оставаться на виду абсолютно ничем им не грозило. Острова обеспечивали изобилие, изоляцию и безопасность, создавая наилучшие условия для эффекта, впоследствии получившего название «Фишеровского убегания [12] ». За миллионы лет эволюции райские птицы приобрели экстравагантные плюмажи из перьев и сложные ритуальные танцы, проводимые на тщательно подготовленных площадках. Все ради единственной цели, – стремления оставить потомство.
12
Фишеровское убегание (англ. Fisherian runaway) – предложенный в начале XX века Рональдом Фишером гипотетический
Когда Уоллес в итоге добрался на Ару и начал искать местных жителей, которые могли бы провести его в джунгли, он столкнулся с неожиданной проблемой. Русла рек, пронизывающих острова, кишели пиратами, которые грабили всё подчистую, забирая даже одежду. Сколько бы бус не предлагал Уоллес, обитатели Ару не спешили выстраиваться в очередь, чтобы помочь ему найти каких-то там птиц. В конце концов натуралист отыскал человека, сумевшего провести его вверх по мангровым рощам к деревеньке под названием Ванамбаи, состоявшей всего из пары хижин. Здесь Уоллес обменял нож на место в грубой постройке, где кроме него ночевало еще двенадцать человек. Зайдя в хижину, он увидел на полу посередине два горящих очага.
Уоллес подобрался к райским птицам так близко, что по утрам слышал эхо их крика, доносящееся с верхушек деревьев, – «вак-вак, вак-вак». Мечтая их увидеть, он пробирался по жаре и грязи, преследуемый москитами. Ночами его атаковали песчаные блохи, оставляя на руках и ногах круглые волдыри. Во влажности тропиков эти блохи облепляли ноги так, что те распухали и покрывались язвами, так что в конце концов Уоллес не мог ходить и был вынужден отлеживаться в хижине. Он прошел тысячи миль по пустыням и океанам, чтобы, в конце концов, увидеть райскую птицу в дикой природе, но в последние метры пути его стреножили какие-то блохи. Он шутил, что это месть за все многие тысячи насекомых, которых он поймал, чтобы наколоть на булавки. «Оставаться в заточении в такой неизведанной стране, как Ару, где на каждой лесной прогулке можно встретить редкие и прекрасные создания… – жаловался он в своем дневнике – это слишком жестокое наказание».
Уоллес пустил в ход свои ножи и бусины, обещая награду каждому, кто принесет ему живую райскую птицу. Его помощник Али отправился в лес вместе с туземными охотниками, вооруженный тупыми стрелами и крохотными силками, которыми можно было изловить птицу, не повредив перьев.
Уоллес торжествовал, когда Али вернулся, сжимая в руках королевскую райскую птицу. Эта была небольшая птица неземной красоты: тушка «цвета яркой киновари», голова «насыщенного оранжевого цвета», над глазами пятна «темно-зеленые, с металлическим отливом», ярко-желтый клюв, чисто-белая грудка и кобальтово-синие ноги. В хвосте птицы были два пера с длинными стержнями, которые на концах завивались в две сияющие изумрудные монетки. «Эти парные украшения, – писал Уоллес – совершенно уникальны, и больше не встречаются ни у одного… известного на земле вида».
Его переполняли чувства: «Я думал о долгих веках в прошлом, когда, поколение за поколением, предки этого небольшого создания проживали свою жизнь. Год за годом они рождались, жили и умирали под сенью этих темных и мрачных лесов, где их очарования не видело ни одно разумное существо: сколько в таком существовании бессмысленной растраты красоты!».
От восхищения необыкновенными условиями жизни этих птиц Уоллес встревожено возвращался мыслями к будущему: «Грустно, что, с одной стороны, столь изысканные создания проживают свою жизнь и являют свои чары только в столь отдаленных и негостеприимных местах… с другой стороны, цивилизованный человек, добравшись до этих отдаленных мест… мы можем быть уверены, обязательно настолько разрушит сбалансированную связь живой и неживой природы, что вызовет исчезновение, а затем и полное вымирание этих прекрасных созданий, чью прекрасную форму и красоту лишь он один может понять и ею насладиться».
«Это позволяет нам заключить, – подводит он итог – что абсолютно не все живые создания были созданы для человека».
Перед тем, как уехать с Ару, Уоллес сумел увидеть «танцевальную вечеринку» большой райской птицы, – того самого вида, который три века назад в виде безногой тушки впервые привезли в Европу выжившие члены Магеллановой экспедиции, и которая в виде трофея украсила шляпу Карла Первого. Высоко в просторно раскинувшихся кронах двадцать самцов цвета кофе, с желтыми головами и изумрудными грудками, стали распахивать крылья и тянуть шеи, пока над ними не распустился веер из оранжевых с золотом перьев. После этого они все вместе начали трясти перьями, прыгая с ветки на ветку, так что верхушки деревьев окрасились золотыми отблесками, – все ради придирчивых глаз невзрачных самок, сидевших неподалеку.