Поход скорпионов
Шрифт:
– Мы уходим, – и, не оборачиваясь, прошел мимо нас.
Скоро они затерялись в толпе. Я полагал, что мне предстоит объяснять Глазу, почему его лишили столь желанной потасовки, но как видно ее отрицательные последствия были понятны даже ему. Постояв молча еще немного, он спрятал кистень. Мы возобновили движение в том же порядке.
– Сколько ты хочешь за этот ножик, отец?
Щуплый горбоносый старик, владелец оружейной лавки, выдержал паузу. Не настолько длинную, чтобы это могло показаться проявлением неуважения к покупателю, а просто подчеркивающую серьезность момента.
– Ты разбираешься в оружии, молодой человек, сразу выбрал из всего товара лучшее – кинжал работы Борго с клинком из белой стали, секрет выплавки которой давно утерян.
Я с деланым небрежением подкинул на руке длинный кривой кинжал с острым как бритва двусторонним лезвием. Оружие признало руку, я почувствовал это сразу. Рукоять лежала на ладони так, словно кинжал служил мне долгие годы. Я знал, что куплю его, и, что хуже, старик явно тоже это знал. Но я решил не сдаваться и даже смог зевнуть.
– Разве я просил тебя рассказывать его историю? Просто из чистого любопытства поинтересовался ценой.
– Любопытство – замечательное свойство. – Старик покивал, мягко улыбаясь. – Не далее как три дня назад ко мне заходил человек и тоже из чистого любопытства интересовался ценой кинжала Борго.
Я сделал над собой усилие и положил кинжал обратно на прилавок – вся моя сущность противилась этому.
– Вижу, хозяин, ты или плохо слышишь меня, или плохо понимаешь. Раз ты не хочешь продавать этот нож, зачем же держишь его в своей лавке? Может, ты просто режешь им свой хлеб, а сегодня по рассеянности положил вместе с товаром?
Старик продолжал улыбаться и говорить, словно я его и не перебивал:
– Любопытство того покупателя зашло так далеко, что он торговался почти час. Кричал, некрасиво брызгал слюной, умолял и снова кричал. Чтоб мне никогда не увидеть, как себя вот так ведут мои внуки, а у меня их четверо, молодой человек. Я уже готов был уступить ему кинжал, просто чтобы прекратить это безобразие в моей лавке и поберечь хотя бы немного моего здоровья.
– Старик…
– Но что я мог поделать – у этого наглеца было только сто дзангов.
– Сто дзангов? – Я засмеялся, хотя внутри росло неприятное чувство. – Он, вероятно, хотел купить всю твою лавку, отец?
Старик долго и пристально смотрел мне в глаза. Потом, не оборачиваясь сунул руку за спину и вытащил с полки кинжал – довольно плохонький, из рыхлой бронзы, в самом деле годный разве что для нарезания хлеба.
– Хочешь? Отдам за два дзанга. – На этот раз словоохотливый старик был очень краток.
Я притворился, что делаю сложный выбор.
– Н-нет, – помотал я головой. – Мне все-таки больше нравится первый. Пять дзангов за кинжал и еще пять на то, чтобы ты смог поправить свое пошатнувшееся три дня назад здоровье. Итого десять – идет?
Хозяин лавки посмотрел на меня, склонив голову набок.
– Ты мне нравишься, молодой человек. Ты похож на моего среднего сына, он тоже умный мальчик. Я не продал тому хаму кинжал Борго за сто дзангов, а тебе отдам за семьдесят. Только при одном условии – ты никому не станешь об этом рассказывать, а то все решат, что старый Голт сошел с ума окончательно.
– Сорок дзангов – и по рукам, – выдохнул я.
– Я ведь уже говорил, что ты мне нравишься? Да, да, говорил, теперь я вспомнил, хотя моя память уже никуда не годится, не то что в молодые годы. Так вот, из-за того, что ты мне так понравился, я бы подарил тебе кинжал просто так, чтоб мне до конца своих дней горшками торговать, подарил бы. Но не могу. – Старик с сокрушенным видом развел руками.
– Почему? – простодушно спросил я.
– Нельзя нарушать свои принципы, молодой человек. У меня их не так уж много, но один из них – не торговать себе в убыток.
Прошло еще Скорпион знает сколько времени, прежде чем кинжал все же перешел в мою собственность, а шестьдесят дзангов – в собственность хозяина лавки. Зато набор метательных ножей для Глаза мы купили довольно быстро и всего за двенадцать дзангов. Я бы обязательно сбил цену еще сильнее – ножи имели паршивый баланс, дальше чем за дюжину шагов такие прицельно не метнешь – но сил торговаться у меня уже не было. Можно было утешиться тем, что Глаз все равно толком не владеет искусством метания, так что нет смысла искать для него нечто более изысканное.
Эписанф не пожелал вооружиться чем-либо, кроме своего нелепого меча. Я, впрочем, и не настаивал, не особо полагаясь на активную помощь варвара в возможных вооруженных столкновениях. Чем короче меч, тем меньше будет у него шансов нечаянно задеть меня или Глаза.
В общем, солнце уже начало клониться к закату, когда мы, нагруженные всем необходимым, покинули шумные центральные районы Джибея и приближались к его северным воротам. Походка Глаза была нетвердой – дорвавшись до молодого белого вина, он выпил столько этого благородного напитка, что, думаю, следующие пару лет его будет мутить даже от вида белого винограда.
Дома остались позади, надо лишь преодолеть небольшой холмистый пустырь, поросший высокой травой.
Там, на пустыре, нас и поджидали. Телец поигрывал булавой, а выражение лица имел куда более уверенное и самодовольное, чем несколько часов назад. Причину можно было назвать без колебаний – сразу семь таких же омерзительных рож вышли из-за холмов, встав неплотным полукольцом. Один из тельцов поводил взведенным арбалетом – на тот случай, если мы вознамеримся уклониться от беседы при помощи быстроты ног.
– Ты уверен, что привел достаточно много народа, чтобы иметь смелость поговорить с нами, телец? – холодно спросил я.
Он ответил не сразу, стоял, лыбился и наслаждался ситуацией. Я был спокоен – жить вечно не входило в мои планы, стыдно будет, только если я не смогу прихватить с собой в Тень Зодиака одного, а лучше двух ублюдков из племени Тельца.
– Мы не будем много говорить, скорпион. – Телец сплюнул сквозь зубы. – Хотя… – Он почесал булавой затылок. – Мы не столь кровожадны, как вы. Может быть, отдав нам весь свой скарб, вы сумеете вымолить наше прощение. Только предупреждаю, что вам придется очень постараться.