Поход скорпионов
Шрифт:
Где-то пронзительно крикнула цапля, но я не придал этому значения. К неумолчному говору реки вдруг стал примешиваться тихий мерный плеск, но и это прошло для меня почти незамеченным. Раздался свист; испуганно щебеча, по небу промелькнул воробей; гулко ухнуло, будто ударили в барабан… Но лишь когда где-то совсем рядом лязгнуло железо, я неимоверным усилием заставил себя вернуться к реальности и осознать грозящую мне новую опасность.
Возвращалась способность двигаться. Повернув голову на звук, я увидел странную зеленую стену, возвышавшуюся до самых небес. Казалось, целая вечность понадобилась, чтобы понять: это водоросли вперемешку с ветвями, листьями, еще каким-то сором, что принесла река. Окинув себя взглядом, я понял, что наполовину погребен под ними.
Звук приблизился, теперь я слышал шорох шагов по прибрежной гальке. Один человек… Едва я понял это, сил прибавилось втрое. Сказать по правде, все это время меня не отпускал подспудный страх: что, если головорезы Капюшона, оправившись от ужаса, бросятся искать своего атамана? Чего доброго, они могут добраться и сюда, а подобная встреча никак не входила в мои планы. Возможно, тот человек и есть кто-то из них, но, хвала богам, он один. Как ни скверно я себя чувствую, выстоять против одного у меня есть хоть какие-то шансы.
Шансы… Мне вдруг пришло в голову, что в своих размышлениях я перестал брать в расчет Гиеагра. Да жив ли он?! Я пошарил вокруг себя и похолодел: Гиеагр исчез! Проклятье! Ведь все это время я не выпускал его руку, держал его до тех пор, пока стихия не оставила нас в покое! Неужели я повредился рассудком от перенапряжения и вместо друга «спасал» какую-нибудь корягу?!
Шаги приблизились вплотную, и я подавил готовый вырваться из груди горестный вопль. У меня еще будет время оплакать Гиеагра. Для этого надо выжить сейчас. Всего-навсего. Но что предпринять? Насколько я мог судить по звукам, человек находился всего в нескольких шагах от моих ступней. Видит ли он меня? Пожалуй, нет, во всяком случае, не видит мое лицо: я и сам не видел ничего, кроме кучи водорослей, наваленной на моей груди. Что ж, хоть какая-то маскировка. Если не шевелиться, есть надежда, что он примет меня за покойника. Да стоит ли бояться его? Быть может, он пастух, спустившийся с гор, чтобы поживиться чем-нибудь на поле битвы…
Звук извлекаемого из ножен клинка похоронил мои надежды. Человек сделал несколько шагов и снова остановился, на этот раз где-то справа. Потом влажно зашуршало, будто кто-то разгребал кучу водорослей, звякнуло железо…
– Э-э-э-э, а вот и великий герой Гаар!
Голос был тонкий, почти мальчишеский. Он дрожал от возбуждения… или от страха?
Я осторожно повернул голову. Мне повезло: с этой стороны водорослей было меньше, и можно было хоть что-то рассмотреть.
Красное пятно… Кровь? Ах нет. Хитон. Красный хитон, обтягивающий узкую спину человека, сидящего на корточках. Белая полоса… Узкая, ослепительно-яркая… Меч. Человек на корточках, с мечом в руках.
– Гаар, – задумчиво повторил пришелец. – Жаль, что ты уже мертв. Но я все равно перережу тебе глотку.
Что ты мелешь, ублюдок! Кому ты собрался перерезать глотку, ты, варвар в красном хитоне!
Накатившая ярость придала сил. Осторожно, крайне осторожно я потянулся к поясу. Меч… Боги, даруйте мне надежду! Сделайте так, чтобы тот нож, который Капюшон издевательски именовал мечом, все еще оставался в ножнах, притороченных к моему ремню!
Медленно… медленно… ладонь за ладонью… Есть! Пальцы ухватили холодную рукоять. Теперь – молнией!
«Красный хитон» и пикнуть не успел. Повалив противника на землю, я приставил к его горлу меч, для острастки слегка оцарапав кожу. Быстрый взгляд по сторонам – никого! Еще один взгляд на кучу водорослей, которую разгребал мерзавец, и – о чудо! – блеск Гиеагровых доспехов. Боги! Должно же и мне когда-то повезти. Сделайте так, чтобы он был жив! Не забирайте его в царство теней!
Через минуту, через минуту я узнаю, что уготовила судьба. Вот только допрошу пленного.
Пленный разочаровал. Замухрышка неопределенного возраста. Из тех малохольных, которым одинаково можно дать и двадцать, и сорок. Белесые редкие волосенки, огромные перепуганные глаза; кадык на цыплячьей шее дрожит и пляшет под лезвием моего меча. Даже татуировка на лбу (Татуировка? Значит – не разбойник!) – и та, кажется, поблекла от ужаса. Клинок всего в пяди от его руки, но презренный, похоже, и не помышляет о сопротивлении. И все-таки я оттолкнул его оружие подальше.
– Кто такой? – рявкнул я, постаравшись нагнать в голос как можно больше громов.
– Сап-пожник Башам… из Арз-з-закены, – пролепетал он трясущимися губами.
– Сапожник?! – взревел я. – В солдатском хитоне? Врешь, собака! Говори, кто таков, иначе убью!
– Клянусь, г-господин, я сапожник! – завопил несчастный. – А хитон – из ополчения. Арзакенские мастеровые обязаны служить в ополчении! Царская воля! Какой из меня солдат! Я и с оружием-то обращаться не умею. Тетивой Стрельца клянусь!
– Не клянись, иначе боги прикончат тебя прежде, чем это успею сделать я. Зачем ты здесь? Почему не дал деру вместе со всеми?
– Я… я… – он сглотнул, – я был у ручья… когда хлынула вода, и на нас ринулся о… он… – затравленный взгляд в сторону Гиеагра. – Я бросился вверх по течению… в ущелье… Было страшно, очень страшно, и я п-побежал…
– Ага! – возопил я. – Вверх по течению?! Так это ты открыл последнюю плотину! Хотел убить меня и моего друга!!!
Его губы затряслись.
– Это не я, – пискнул он.
– Мой меч тебе не верит, – ответил я и для убедительности нажал на клинок.
Пленник закатил глаза: должно быть, уже готовился отправиться в царство теней.
– Говори правду, песий сын, – прошипел я, наклонившись к самому его лицу.
– Это не я, – захрипел он в ответ. – Я бы ни за что… Там был сотник и несколько наших… они тоже убежали… И сотник велел нам… Он сказал, что твой друг – демон, и мы…
– Сколько вас было?
– Семеро…
– Где остальные?
– Их… их смыло. Они не успели отскочить… Я один, когда заглушка треснула, успел, а их смыло.
– Хорошо, предположим, вы нашли плотину и открыли, – сказал я. – Но неужели там никого не было? Вам что, никто не помешал?
– Были, разбойники, трое. Одного наши убили, а двое удрали…
Разговор был окончен. Первым моим помышлением стало убить мерзавца, но, поразмыслив, я решил, что в сложившейся ситуации кто-то знающий эту местность может оказаться полезен. Кроме того, если он действительно башмачник, его можно выгодно продать или оставить у себя в услужении.
– Представим на миг, что я тебе поверил, – прорычал я. – Твоя жизнь зависит от того, правда ли все то, что ты мне сейчас наболтал. Понял меня?