Поход скорпионов
Шрифт:
– Не знаю, – проскрипел Тарантул. – Значит, ты был настолько неуклюж в своей работе, что пролил зелье. А между тем капля этого эликсира…
Тарантул понял, что его занесло немного не туда, и осекся. Это позволило мне окончательно прийти в душевное равновесие.
– Того самого эликсира, который, по твоим словам, весь-то не стоит двух сотен? Да, кстати, о каком эликсире ты вообще ведешь речь? Разве в амфоре было не вино?
– Ты пришел в мой дом, чтобы оскорблять меня, вор?! – взвизгнул колдун.
– Да что ты, Тарантул. – Я в полном недоумении развел руками. – Мы просто как двое добрых друзей вспомнили старые добрые времена. А пришел я к тебе за услугой.
– И вместо того, чтобы перейти к сути, ты решил облить меня грязью? Это твой способ сбить цену, Бурдюк?
С удовлетворением я отметил, что разговор наконец вошел в нужное русло. Тарантул косвенно согласился выполнить работу и заговорил об оплате.
– После того как ты узнаешь, насколько пустяшна безделица, о которой я собираюсь попросить, твоя совесть не позволит тебе взять с меня ни дзанга.
– Моя совесть не позволяет мне работать бесплатно, запомни это, вор, – надменно заявил Тарантул. – Если у тебя нет при себе сотни дзангов, даже не начинай говорить о своей безделице, не трать мое время.
– Тарантул, Тарантул, – я покачал головой. – Ты ведь еще даже не знаешь, в чем дело, а пытаешься установить цену.
Неожиданно старик расхохотался. Противным дребезжащим смехом, от которого его бородка исполняла какой-то дикарский танец. Так как мне причина этого веселья была абсолютно неясна, я спокойно ждал, пока он снова сможет говорить. Когда же он заговорил, слова мне понравились еще меньше, чем беспричинный смех.
– Установить цену? О чем ты, Бурдюк? Цену я буду устанавливать позже. Сто дзангов – это плата за то, что ты пришел в этот дом. Это нижняя планка, понимаешь? Я возьму с тебя сто дзангов, даже если ты попросишь вывести у тебя бородавку.
– У меня нет бородавок, Тарантул.
– Да? – Колдун, прищурившись, скорчил омерзительную гримасу. – Могу это устроить. Причем совершенно бесплатно. По старой дружбе.
И он снова зашелся в приступе хохота. Мне пришлось глубоко вздохнуть и напомнить себе, что целью моего визита не является убийство хозяина дома. Как бы соблазнительно эта мысль ни выглядела.
– Давай поговорим серьезно, Тарантул, – миролюбиво предложил я.
К моему удивлению колдун моментально успокоился и даже несколько раз согласно кивнул.
– Да, да, да, ты прав, Бурдюк, абсолютно прав. Сотня дзангов – это несерьезно. То есть я не шутил, это на самом деле моя минимальная плата. Сам понимаешь, если колдун не уважает сам себя, можно ли ждать, что его будут уважать другие? Но в этом случае я сделаю исключение.
– Конечно… – начал было я, но Тарантул повысил голос:
– Мне придется – просто придется – поднять планку до двух сотен.
– Что?! – взвился я. – С какой это стати?
– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, Бурдюк. – Тарантул мелко-мелко потер руки. – Ты ведь не просто пришел ко мне, ты посмел осквернить мой дом присутствием грязного варвара. Думаешь, это ничего не стоит?! – Тут его голос поднялся почти до писка.
До сих пор Тарантул просто не замечал присутствия Эписанфа, что меня слегка озадачивало. Я рассчитывал с самого начала выслушать гневную отповедь по этому поводу. Все оказалось гораздо хуже. Колдун облек свое негодование во вполне материальную форму.
Хвала Скорпиону, хорошо наученный мной Эписанф не додумался как-либо высказаться относительно «грязного варвара». Уверен, каждое его слово стоило бы дорого – в самом прямом смысле.
Мне пришло в голову, что лучше перейти к сути дела как можно быстрее. Этому самовлюбленному выродку ничего не помешает еще раз-другой придумать повод для повышения «нижней планки». Между тем весь наш капитал составлял чуть более трехсот дзангов, и сожри меня Рыба, если я намереваюсь оставлять его здесь целиком.
Эписанфовские драхмы я счел разумным обменять у Хряща. По уверению Эписанфа, рак здорово меня нагрел, впрочем, в этом сомневаться и не приходилось. Все дело в том, что любой меняла нагрел бы меня еще сильней – к жадности Хряща все-таки примешивалось немного страха и уважения к моей персоне. О том, чтобы идти с иноземными деньгами к Тарантулу, речи и вовсе быть не могло.
Снова примерив маску дружелюбия, я несколькими глубокими вдохами слегка остудил кипящую кровь. Посчитав, что хозяин не предложил мне присесть отнюдь не из-за плохого воспитания, а по причине старческой забывчивости, я деликатно исправил его неловкость, заняв один из двух стульев в комнате. На второй я гостеприимно указал Эписанфу.
Тот, правда, стушевался, несколько раз перевел взгляд со стула на Тарантула и неуклюже присел на корточки рядом со мной. Решив сейчас не устраивать показательных сцен, я все же пообещал себе позже напомнить Непосвященному ту часть моего урока, где говорилось о беспрекословном подчинении в любой кризисной ситуации. То, что ситуация вполне кризисная, должно быть понятно даже такому старому ослу.
– Присаживайся, Тарантул, – вежливо предложил я. – Присаживайся, и поговорим уже о деле. Несмотря на то что беседа с тобой доставляет мне истинное наслаждение, я несколько ограничен во времени.
Тарантул вперился в меня ненавидящим взглядом. Совершенно очевидно, что желание вышвырнуть меня вон боролось в нем с желанием вытрясти из меня побольше денег. Я почти не волновался, обычный результат такой борьбы мне хорошо известен. И верно, колдун смог даже ощериться в улыбке.
– Рассказывай, Бурдюк. – Он придвинул стул на середину комнаты и уселся на него, закинув ногу за ногу. – Я догадываюсь, что ты наверняка предпочел бы обратиться к любому другому колдуну, если бы твое дело не было таким, от которого откажутся так называемые добропорядочные маги.