Поход скорпионов
Шрифт:
– О, конечно, декорациям нужен актер, – ухмыльнулся разбойник. – Но кто сказал, что роль может сыграть один только Гиеагр? Ведь если солдаты уверены, что великий герой уже близко, они могут принять за него любого плечистого воина на коне, разве нет?
– Так вот к чему спешка! – внезапная догадка заставила меня заскрежетать зубами.
– Умный мальчик. – Капюшон одобрительно хохотнул. – Они драпанут до самой Арзакены и даже дальше, а мне останется только подобрать добычу… Я давным-давно отправился бы в Тень Зодиака, если б не умел ценить хорошие идеи, а главное – вовремя использовать их.
– Но если Гиеагр явится к полудню, как обещал… – начал я.
– То получит стрелу в спину, если не будет паинькой, – прервал разбойник. – Это мои горы; вам, варварам, пора бы это уяснить. Кроме того, кто знает, быть может, ты говоришь с завтрашним царем Земли стрельцов? Которому известно о великом герое много такого, что тому следовало бы скрывать. А? Как ты думаешь?
– Перерезать бы тебе глотку, – прошипел я.
– Этим? – Он усмехнулся, бросив взгляд на мой меч. – Этим и слизняка не проткнуть. Но мужчина должен идти в бой с оружием, не так ли, молодцы?! – Атаман возвысил голос и «молодцы» одобрительно загалдели. – В конце концов, не лук же парню давать, а?
Ответом ему было оглушительное ржание. Тем временем Капюшон наклонился к самому моему уху и прошептал:
– Не делай глупостей, Мильк, и ни с тобой, ни с Гиеагром, ни с его великой славой ничего не случится. Я позабочусь об этом. Конечно, если все пройдет так, как нужно мне.
Арзакена шла в бой. Ряды воинов, медленно вытягиваясь из ворот, заполняли ущелье подобно тому, как мед заливает скатерть, вытекая из опрокинутого кувшина. Солнечные лучи, дробясь о начищенные шлемы, наконечники копий и бляхи щитов, слепили глаза до рези, до темных пятен. Мы наблюдали, стоя на вершине гряды из гальки и песка, нанесенной за много лет рекой, издали, с расстояния в восемьсот шагов, но зрелище от этого не становилось менее грозным и устрашающим. Было видно, как воины вскидывают к небу оружие; должно быть, они что-то кричали, но их удаленность и шум реки, мчащей мимо нас свои бурные волны, не давали ничего расслышать.
Я оглянулся на ущелье в надежде увидеть коня Пламеника, несущего на себе бесстрашного героя, но увидел лишь жуткие разбойничьи хари. Размалеваны синей краской, в глазах – звериная настороженность, смешанная с жаждой крови. Такие глаза бывают у волков, окруживших быка: всем хочется насытить утробу, но никому неохота отведать острых рогов.
На гряде собралась вся шайка – четыре или пять сотен луков. Они заняли то самое место, откуда по плану должен был вступить в битву Гиеагр. Гряда тянулась далеко вперед, постепенно понижаясь и сходя на нет в трех сотнях шагов от ворот; позади же, в двух сотнях шагов выше того места, где стояли мы, впадали в Арну перегороженные речки.
Шайкой предводительствовали змеелицый Званцо и коротышка Йахр; оба помощника восседали на плюгавых лошаденках впереди разбойного войска. Капюшона же, сколько ни вертел головой, я не увидел.
Солнце вползало вверх по небосклону, все больше ярясь на наш непутевый мир. Воинство Арзакены запрудило ущелье во всю его невеликую ширь, от берега Арны слева от нас до острых скал справа; в длину же строй вытянулся на две сотни шагов. Солдат там было видимо-невидимо, они стояли плотными рядами, как дыни на крестьянской телеге в базарный день; на пятачке, по-моему, их уместилось никак не меньше трех тысяч. Перед строем на резвых скакунах носились командиры; то там, то сям колыхались знамена, пестрели какие-то значки. От этого зрелища у меня перехватывало дыхание и холодело в желудке.
– Может, ударить по ним, пока не выстроились, – донесся сзади чей-то голос. – Чего мы ждем?
– Цыц! – прогудел Йахр, обернувшись. – Без приказа с места не двигаться! Даже помочиться не отходить.
Да, они все делали по придуманному Гиеагром плану. Ждать, ждать, пока враг сам не бросится в атаку, и в нужный момент… Ох, каким же глупым казался мне сейчас этот план! Каким глупым, бестолковым, непродуманным и безумным! Мы слишком затянули с подготовкой. Мы дали противнику изжить свой страх, собраться с силами, организоваться. Чего стоят громкая слава и бутафорские волны против ощетинившегося железом трехтысячного строя?!
Впереди произошло какое-то движение. От вражеских рядов отделилась группа всадников и потянулась к нам. Через мгновение качнулся и пришел в движение сам строй, устремившись следом.
– Началось, – прохрипел Званцо. И тотчас заорал визгливым голосом: – Приготовились! С гряды никому не сходить!
Дробно застучали копыта. Оглянувшись, я увидел, как несколько конных разбойников мчатся по гряде в сторону плотин.
– Славный будет сюрприз, – пробасил Йахр, перехватив мой взгляд. – Твой приятель неплохо соображает. Даже жаль, что он оказался таким дураком.
Довольный своей шуткой коротышка зашелся басовитым хохотом.
Ничего не ответив, я уставился на приближающихся врагов. Они текли к нам красной рекой, надвигались неотвратимо, как весенний паводок. Оружие и латы нестерпимо сверкали на солнце, соперничая в блеске с водами бурной Арны, грохочущей слева. Они приближались. Еще немного, и они перейдут вброд ту самую речушку, на которой Капюшон отказался строить плотину, а за нею – рукой подать до начала гряды…
Строй арзакенцев все ближе. Ничто не преграждало им путь, они шли как на прогулке. Весь план Гиеагра строился на том, что они не дойдут до начала гряды. Им ни в коем случае нельзя овладеть грядой! Но боги, они неумолимо движутся вперед! Хоть бы речка затруднила им путь. Да есть ли на это надежда? Издали похожая на поток расплавленного серебра, она тонким изогнутым клинком пересекала ущелье, и там, где ее воды сливались с водами Арны, сияла радуга.
Внезапно мой взгляд зацепился за какую-то тень. Призрачная, она колыхалась над гладью речушки, то становясь плотной, обретая очертания, то делаясь прозрачной, струйкой дыма растворяясь в жарком воздухе. Она как будто боролась с некими силами, не пускавшими ее в наш мир; и все же в какой-то момент вдруг сгустилась, оформилась, стала осязаемой… и лишь огромным напряжением воли я подавил готовый вырваться вскрик. Несмотря на расстояние, я узнал ее: там, на волнах безвестной реки стояла Фаэнира. Несколько мгновений она была неподвижна, смотрела в мою сторону. Потом, повернувшись, зашагала вверх по течению, к расселине в скалах, в которой должна была стоять несостоявшаяся плотина. Минута – и она скрылась среди камней.
Мои зубы лязгнули, я понял, что дрожу. Рядом послышался гогот, кто-то ткнул меня в бок, но я не обращал внимания. Я трясся всем телом, будто в приступе жесточайшей лихорадки, а в мозгу вспугнутой птицей металась одна-единственная мысль: «Смерть… Смерть… Смерть!..»
Приступ отступил внезапно. Возможно, причиной тому стал истошный вопль, раздавшийся за моей спиной. Вопили головорезы Капюшона, вопили во всю глотку, так, что закладывало уши. Позабыв о видении, я обернулся, но в первые мгновения не увидел ничего, кроме разбойников; они смотрели куда-то назад, размахивали оружием, приветствуя кого-то: