Поход скорпионов
Шрифт:
Очевидно, мне суждено умереть, но безропотно дожидаться смерти подобно барашку на заклании не в моих правилах. Оказавшись в довольно удачной позиции сбоку от головы чудовища, я с силой вонзил меч в то место шеи, которое мне показалось наиболее уязвимым. То есть… попытался вонзить. Клинок успел только оцарапать чешую, прежде чем сломаться с противным лязгом. Дрянь, а не оружие, что я говорил.
Сколь бы ничтожной ни была рана, Змея ее почувствовала. Ее рывок головой в мою сторону не был нападением – обычная реакция на раздражение, но мне этого хватило с лихвой. Ощущение сравнить просто не с чем, но если меня когда-нибудь ударит средних размеров носорог, я только презрительно сплюну. Я отлетел, наверное, на дюжину шагов и потерял не только ориентацию в пространстве, но и большую часть интереса к происходящему.
Даже не пытаясь встать (впрочем, у меня на это все равно не было сил), я меланхолично, с некоторой скукой наблюдал, как разъяренная Змея направилась в мою сторону. Сейчас меня сожрут, понял я. И как ни странно – ошибся. Не уверен, что Гиеагр так уж пекся о моей шкуре и потому поспешил прийти на выручку. Скорее всего он счел, что более выгодной ситуации для атаки ему не представится, и с воинственным криком замахнулся мечом.
Он что, думал, что он у него крепче моего? Возможно, за счет более сильного удара острие проникло в тело Змеи на два пальца глубже, чем при моем нападении. Но сломалось так же звонко.
Змея выгнулась дугой, но Гиеагр успел откатиться в сторону. Только поможет ли это ему? Чудовище на какой-то миг застыло в неподвижности, захватив в поле зрения нас обоих. Казалось, Змея выбирала, с какой из двух наглых букашек расправиться в первую очередь. Глаз, Мильк и Эписанф в качестве бонуса за примерное поведение получали несколько лишних минут жизни. Хотя… Наверное, сейчас время Глаза делать глупости? Я удивлюсь, если он не попытается поразить Змею своим отвратительным мечом. Справедливости ради стоит сказать, что, будь меч сделан из самой лучшей стали, он был бы так же бесполезен просто из-за своих размеров. Точнее, из-за размеров Змеи.
Но случилось то, чего я не ожидал никак. Не знаю, откуда появилась Фаэнира, но возникла она прямо перед чудовищем. И… хлопнула Змею ладонью по морде. Несильно, так подгоняют ленивую корову, не желающую выходить из загона.
Абсурдность происходящего едва не выбила из меня остатки сознания. Стыдно признаться, но я с трудом удержался от истеричного, почти безумного хихиканья.
Фаэнира тем временем не стала дожидаться ответа Змеи, а со всех ног бросилась в сторону. Пораженная, наверное, больше моего, тварь потеряла лишь какое-то мгновение, прежде чем подобно пущенной из лука стреле ринулась за нею. Фаэнира исчезла в том самом туннеле, через который мы проникли сюда.
Поначалу мне показалось, что Змея просто не протиснется туда, и дерзость Фаэниры останется безнаказанной. Но нет, размеры туннеля все же позволили Змее, хоть с трудом, но продолжить погоню. Скрылась из виду голова, треть туловища, половина…
– Гиеагр! – завопил я, внезапно прозревая.
Но, похоже, спасительная мысль посетила варвара одновременно со мной. Сжимая в руке обломок меча, он подбежал к туннелю. Со злостью пнул кончик змеиного хвоста, показав, что ничто человеческое не чуждо и великому герою. Потом темнота туннеля поглотила и его.
Долго ждать нам не пришлось. Когда послышался утробный шум обвала, я подумал, что Гиеагр принес себя в жертву, но в который уже раз за сегодня не угадал. Варвар, невредимый, если не считать стекающей по руке струйки крови, кубарем выкатился из туннеля.
А шум все нарастал, так ручей превращается в бурную реку… Каменный пол, на котором я все еще лежал, начал ощутимо трястись. И вдруг все стихло. Разом, словно звук отрезали ножом. И оглушительная тишина какое-то время не позволяла понять, что путь к Зеркалу свободен.
– А как же Фаэнира?! – с мукой в голосе спросил Мильк.
– Она же призрак, Мильк, – пожал плечами Гиеагр, отряхивая с себя каменное крошево. – Что ей сделается?
Да, Фаэнира непременно должна была бы погибнуть, не будь она уже мертва. Приведший нас сюда туннель просто исчез, превратившись в плотную груду камней, тянущуюся, по всей видимости, на дюжины и дюжины шагов. Змея была упакована так плотно, что лучшего и желать не приходилось.
Постепенно один за другим мы переводили взгляды к Зеркалу. Бледный растерянный Мильк. Держащийся за руку Гиеагр – кровь все не останавливалась. Воинственно сжимающий в руке свой никудышный меч Глаз – о, Змее очень повезло, что он не успел до нее добраться! Улыбающийся… да, счастливо улыбающийся Эписанф. Он, по-моему, единственный воспринял победу над Змеей как должное. Или просто окончательно двинулся умом.
– Ну что, есть желающие оспорить мое право первым зайти в ту нишу? – весело спросил Эписанф. – Поверьте, я вовсе не настаиваю…
Я смотрел на старика и не мог понять, как мне к нему относиться. Какие еще секреты он от нас скрыл? Отчего он выглядит таким счастливым? И что, во имя дюжины богов, мне с ним делать?
– Ты вот так просто подойдешь и заглянешь в Зеркало? – спросил я.
– Бурдюк! – Эписанф закатил глаза. – Позволь тебе напомнить, что именно для этого я и затеял все путешествие! И кстати, вы вызвались меня сопровождать также не для того, чтобы полюбоваться пейзажами. Мы шли к Зеркалу – вот оно! Я иду первым или есть другие желающие?
Я принял решение. Хотя… Можно ли это назвать принятием решения – я просто снова предоставил событиям развиваться своим чередом. Так капля дождя, упавшая с неба, решает добраться до земли, никуда не сворачивая. Но кто посмеет обвинить ее в неразумности?
Тремя быстрыми шагами я подошел к Эписанфу и положил руки ему на плечи. Заглянул глубоко в желтовато-карие, подернутые пеленой глаза. На мгновение в них зародился страх, но тут же исчез, растворился. Ведь Эписанф тоже смотрел мне в глаза.
– Иди, старик, ты это заслужил. И… удачи тебе!
Я убрал руки, слегка подтолкнув Непосвященного к нише. Он помялся немного, похоже, хотел что-то сказать, но так и не нашел нужных слов. Может потому, что их и не было. Часто бывает так, что слова не нужны, а мы все ищем их, что-то находим… и удивляемся, почему все стало хуже, чем было.
Старик каким-то неловким, детским жестом сжал на миг мой локоть и твердой походкой, не оборачиваясь, направился к так манящей его нише. Мы следовали за ним в трех-четырех шагах, все так же не говоря ни слова. Глаз, с некоторым удивлением посмотрев на меч в своей руке, убрал его в ножны.