Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I
Шрифт:
Этот факт, который нам тотчас же рассказали, не вызвал у нас никакого недоверия. Воинственная внешность Неаполитанского короля, блеск его рыцарского одеяния, его репутация и новизна его действий придавали доверие этому рассказу, несмотря на его неправдоподобность. Мюрат, этот театральный король по изысканности своего наряда и истинный монарх по своей необыкновенной отваге и кипучей деятельности, был смел, как удалая атака, и всегда имел вид превосходства и угрожающей отваги, что было самым опасным оружием наступления.
Были захвачены деревни и леса. На левом фланге и в центре находились итальянская армия, дивизия Компана [112] и Мюрат; на правом — Понятовский. Атака была всеобщей, так как польская и итальянская армии одновременно появились на обоих крылах большой императорской колонны. Эти три массы оттесняли к Бородину русские арьергарды, так что вся война сосредоточивалась на одном-единственном пункте.
Как
112
5-я пехотная дивизия генерала Компана входила в 1-й корпус Даву. Включала в себя 25-й, 57-й, 61-й, 111-й полки линейной пехоты.
113
Имеется в виду Шевардинский редут.
114
Историки до сих пор ведут споры о том, для чего был построен русскими войсками Шевардинский редут, почему они так упорно защищали это укрепление, а также какие цели преследовал Наполеон, атакуя редут с ходу. Некоторые считают, что Шевардинский редут был возведен как опорная точка левого фланга русской армии. По мнению других историков, редут был сооружен как передовой опорный пункт «с целью разъяснить намерения Наполеона». Что касается вопроса о задачах, которые ставил перед собой Наполеон, атаковавший Шевардинское укрепление, то, по мнению большинства французских офицеров, участников сражения, редут являлся крупным передовым укреплением, мешавшим рассмотреть основные позиции русских войск и развернуть французскую армию. (Земцов В. Н. Битва при Москве-реке. М., 1999, с. 30–48).
Компан ловко воспользовался неровностями почвы. Возвышения Послужили платформой для его пушек, которые должны были стрелять в редут, а также убежищем для пехоты, выстроившейся тремя колоннами к атаке. 61-й полк выступил первый. Редут был взят с первого натиска при помощи штыков, но Багратион послал подкрепления, которые опять отняли его. Три раза 61-й полк вырывал его у русских и три раза они отнимали его. Наконец, он там удержался, весь окровавленный и наполовину истребленный.
На другой день, когда император делал смотр этому полку, он спросил: «Где третий батальон?» «Он в редуте», — отвечал полковник. Но дело этим не кончилось. Они каждую минуту выходили из своего логовища и возобновляли атаки, поддерживаемые тремя дивизиями. Наконец, после атаки Морона на Шевардино и Понятовского на леса Ельни войска Багратиона прекратили свои вылазки, и кавалерия Мюрата очистила равнину.
Упорство одного испанского полка [115] в особенности повлияло на неприятеля и заставило его уступить. Этот редут, служивший неприятельским аванпостом, перешел в наши руки.
В то же время император указал каждому корпусу его место. Остальная армия вошла в строй, и возникла общая оружейная перестрелка, перемежавшаяся с пушечными выстрелами. Она продолжалась до тех пор, пока каждая часть не заняла свои позиции, и выстрелы, вследствие наступления ночи, стали неверными.
115
Очевидно, имеется в виду испанский полк «Жозеф-Наполеон».
Один из полков Даву, отыскивая свое место в первой линии, заблудился в темноте и прошел дальше, в самую середину русских кирасиров, которые напали на него и, обратив в бегство, отняли три пушки, взяли в плен и убили до трехсот человек [116] . Остаток сомкнулся в бесформенную массу, ощетинившуюся штыками и окруженную огнем. Неприятель уже не мог проникнуть дальше в эту массу, и ослабленное войско вернулось на свое место в боевом строю.
Император расположился позади итальянской армии, налево от большой дороги. Старая гвардия образовала каре вокруг его палаток. Как только прекратилась перестрелка, зажглись лагерные огни. Со стороны русских они сияли огромным полукругом, с нашей же стороны они представляли бледный неровный свет и не были расположены в порядке, так как войска прибывали поздно и впопыхах, в незнакомой местности, где ничего не было подготовлено и не хватало дров, особенно в центре и на левом фланге.
116
111-й линейный полк, передвигаясь в темноте вдоль восточной окраины деревни Шевардино, был внезапно атакован русской кавалерией — это были Малороссийский и Глуховский кирасирские
Император спал мало. Генерал Огюст де Коленкур вернулся из завоеванного редута. Ни один пленный не попал в наши руки, и Наполеон; изумленный, забрасывал его вопросами. Разве его кавалерия не атаковала вовремя? Быть может, русские решили победить или умереть? Ему отвечали, что русские, решительно настроенные своими начальниками и привыкшие сражаться с турками, которые приканчивают своих пленных, скорее готовы были умереть, нежели сдаться. Император глубоко задумался над этим фактом и, придя к заключению, что наиболее верной была бы артиллерийская битва, отдал приказание, чтобы поспешили подвезти парки, которые не явились.
В эту самую ночь пошел мелкий холодный дождь, и осень дала о себе знать сильным ветром. Это был еще один враг, и с ним надо было считаться, тем более что это время года отвечало возрасту, в который вступил Наполеон, а известно, какое влияние оказывают времена года на соответствующую пору жизни!
Сколько различных волнений одолевали нас в эту ночь! Солдаты и офицеры должны были заботиться о том, чтобы приготовить свое оружие, исправить одежды и бороться с холодом и голодом, так как жизнь их представляла теперь непрерывную борьбу с лишениями всякого рода. Генералы же и сам император испытывали беспокойство при мысли, что русские, обескураженные своим поражением накануне, опять скроются, пользуясь ночной темнотой. Мюрат стращал этим. Несколько раз казалось, что неприятельские огни начинают бледнеть и даже, что слышится как будто шум выступающих войск. Однако только с наступлением дня погас свет неприятельских бивуаков.
На этот раз не надо было идти далеко, чтобы увидеть неприятеля. Утром 6 сентября солнце осветило обе армии и показало их друг другу на том же самом месте, где они находились накануне. Радость была всеобщая. Наконец-то прекратится эта неопределенная, вялая, подвижная война, притуплявшая наши усилия, во время которой мы забирались все дальше и дальше. Теперь мы приблизились к концу, и скоро все должно было решиться!
Император воспользовался первыми проблесками света утренних сумерек, чтобы осмотреть между двумя боевыми линиями, переходя с одной возвышенности на другую, весь фронт неприятельской армии [117] .
117
Шестого сентября 1812 г. Наполеон осуществил две рекогносцировки. Первая началась в два часа утра и закончилась приблизительно в девять часов. В 2 часа дня или в начале третьего часа началась вторая рекогносцировка, которая закончилась вечером (около 18 часов). Поздно вечером Наполеон еще раз осматривал русские позиции, чтобы убедиться в намерении противника дать сражение. (Земцов В. Н. ук. соч., с. 52–53).
Закончив разведку, император решился. Он вскричал: «Евгений, останемся на месте! Правый фланг начнет битву, и как только он завладеет, под защитой леса, редутом, который находится против него, он повернет налево и пойдет на русский фланг, поднимая и оттесняя всю их армию к их правому флангу и в Колочу».
Составив общий план, он занялся деталями. В течение ночи три батареи, в шестьдесят пушек каждая, должны быть противопоставлены русским редутам: две против левого фланга и три против центра. С рассветом Понятовский со своей армией, сократившейся до 5 тысяч человек, должен выступить по старой Смоленской дороге, обогнув лес, на который опираются правое французское крыло и левое русское. Он будет прикрывать французское крыло и тревожить русское. Будут ждать звука его первых выстрелов. Тотчас же после этого вся артиллерия должна разразиться против левого фланга русских. Огонь этой артиллерии пробьет их ряды и их редуты, и тогда Даву и Ней устремятся туда. Их поддержат Жюно со своими вестфальцами, Мюрат со своей кавалерией и, наконец, сам император с 20 тысячами своей гвардии. Первые усилия будут направлены против этих двух редутов. Через них можно будет проникнуть в неприятельскую армию, которая окажется после того изувеченной, а центр ее и правый фланг будут открыты и почти окружены.
Но так как русские находятся в удвоенном количестве в центре и на правом фланге, угрожающем московской дороге, единственной операционной линии Великой армии, и так как, бросая свои главные силы и сам устремляясь на левый фланг русских, Наполеон отделил себя Колочей от этой дороги, представляющей для него единственный путь к отступлению, то он подумал об усилении итальянской армии, занимающей это место, и прибавил к ней две дивизии Даву и кавалерию Груши. Что же касается его левого фланга, то он полагал, что одной итальянской дивизии, баварской кавалерии и кавалерии Орнано — всего около 10 тысяч человек — будет достаточно для ее прикрытия.