Поход
Шрифт:
– Три светлячка летает, - сказал я, ткнув пальцем вверх.
– Пока достаточно?
– Достаточно, - кивнула Маша.
– Разве что… вот так сейчас сделаем.
Она опять прикрыла глаза в сосредоточенности, вновь повела руками перед собой. Теперь Сила вспорхнула с ее ладони легкой пташкой, быстро достигшей одного из шариков. Он вдруг покраснел, затем опять вернулся к синеватому электрическому свету, но вырос раза в четыре.
– Вот так, - удовлетворенно сказала Маша, открыв глаза и глядя на свое произведение.
– Теперь этот будет ударным, а два других - сторожами. Можно спа-а-ать…
Последние слова она произнесла сквозь зевок - и завалилась на бок, опять накрывшись спальником. Я глянул на часы: еще минут тридцать сна до смены у меня есть. Редко когда во время ночевки в лесу выспаться удается - не одна, так другая тварь на твой костер выходит. А без костра будет еще хуже. Ладно, тридцать минут тоже неплохо.
Угадав мои мысли, Лари сказала:
– Да ложись уж… Разбужу.
– Ага, - легко согласился я и тоже завалился, положив ладонь на цевье ружья.
Почувствовал, как меня быстро засасывает омут сна, и тут же снова был разбужен очередным неласковым пинком.
– Возвращается, - сказала Лари, кивнув куда-то в темноту.
– Твою мать… - выругался я.
Теперь над нами кругами летали всего два шарика. Большой, усиленный, опять над чем-то завис, что было скрыто в траве. Так и есть, вернулась мантикора, тварь такая. И теперь, стелясь брюхом по земле, ползет к костру на расстояние пары прыжков - она всегда так атакует. Если метров на двадцать подберется, то нас можно считать если и не покойниками, то пострадавшими в любом случае. Два прыжка ей оттуда. Две секунды. Ну три.
– Машу разбуди, - шепнул я демонессе.
Хорошая штука эти ее светящиеся шары. Не надо гадать, где враг: шарик висит прямо над хищником, хоть того и не видно.
Лари аккуратно разбудила Машу. Не пинком, как меня.
– Что?
– спросила та.
– Мантикора вернулась, - прошептала Лари.
– Вижу. От меня что требуется?
– Быть наготове, - сказал я колдунье.
– Прыжку помешать можешь?
– Могу, хоть и не очень сильно. Как табуретку в кабаке, помнишь?
– Тоже нормально. Если прыгнет - попытайся оттолкнуть куда-то в сторону, налево от нас, под прицел.
Маша вновь уселась в позе южного божка, скрестив ноги и хитро сложив ладони перед грудью. Легко и плавно потекла Сила, пока ни к чему не принуждаемая и никак не используемая. Взгляда я пока не чувствовал, мантикора была далеко, и ей, наверное, опять мешал светляк. Сбивал с толку. А я теперь могу сразу понять, когда хищник прыгнуть соберется. Когда приблизится и когда я почувствую взгляд. Вслепую ни одна тварь не атакует: ей добычу видеть надо.
Опять попытаться подстрелить отсюда? Не выйдет. Мантикора живуча и способна к быстрой регенерации. Убить не получится. Зато разозлить еще больше - запросто. Если бы я с самого начала понял, кто это, то и до этого стрелять из карабина не стал, попытался действовать наверняка. Подранок теперь жизни не даст, так и будет крутиться поблизости, выжидая удобного момента. Можно уже плюнуть на ночлег.
– Значит, так… - зашептал я.
– Лари, сдвинься чуть назад и левей. Надо, чтобы зверь меня в жертвы первым наметил.
– Зачем?
– удивилась та.
– Я же быстрей тебя.
– Зато я взгляд чувствую, - выдал я свою личную тайну.
– Поэтому успею сместиться.
– А-а-а… вот оно что… А я все гадаю - откуда такая интуиция?
– усмехнулась демонесса и передвинулась так, как я ее и просил.
– Маш, ты светляком управлять можешь?
– обратился я к колдунье.
– Уже нет. Он теперь сам, - прошептала та.
– Когда он ударит?
– Когда мантикора вперед бросится. Я же говорила.
– Говорила, - согласился я.
– Сильно влепит?
– Неслабо. Но не убьет, скорее всего.
Остается ждать, благо висящий шар опять медленно двинулся в нашу сторону, а я ощутил уже не только голодные, но и злые глаза, ощупывающие нас, рассчитывающие прыжок. Скоро прыгнет. Хорошо бы, чтобы Маша сделала все так, как и обещала.
Шарик разгорелся ярче, мы снова увидели верх спины хищника, поднимающийся над травой. Спина напружинилась, выгнулась, я понял, что зверь вот-вот прыгнет. А затем все произошло практически одновременно. Мантикора напала молча, выпрямляясь в прыжке как пружина и врезаясь в неожиданно оказавшийся на ее пути огненный шар, взорвавшийся с треском и искрами. Взвыла, раненая, не в силах остановить свой прыжок, приземлилась почти перед нами, мы даже увидели, как сверкнули в темноте ее глаза, снова сжалась и выпрямилась, и во втором прыжке, когда я держал ее на прицеле обоих стволов, ее вдруг повело в сторону, заваливая при этом на бок. И вместо того чтобы приземлиться на свои могучие лапы между нами и начать разить налево и направо, чудовище неловко упало боком в траву перед нами, покатившись и испуганно завыв, и в то же мгновение три ствола извергли снопы огня, и три кулака картечи ударило в мантикору, в грудь и в брюхо.
Наш залп оказался настолько сокрушительным по силе, что зверя опрокинуло и покатило по траве, а Лари влепила в него еще заряд и еще один, быстро передергивая цевье «тарана». Ну а я бросил двустволку перед собой и выхватил «сорок четвертый», взяв бьющееся в траве чудовище на мушку, поймал в прицел его плоскую голову и трижды выстрелил, каждый раз всаживая по тяжелой пуле под нижнюю челюсть, отчего голова дергалась так, будто ее кто-то пинал.
– Все, - сказала Лари.
И впрямь лапы мантикоры сотрясались дрожью в предсмертной агонии.
– Не встанет?
– спросила Маша.
– Нет, - сказала Лари.
– Мы, тифлинги, чувствуем жизнь. И чувствуем, как она уходит. Эта жизнь почти совсем ушла. А теперь - ушла совсем.
Да, агония прекратилась. Могучие широкие лапы остановились, вцепившись когтями в перемешанную с землей траву. Увенчанный костяной палицей хвост последний раз метнулся по земле, вырывая стебли травы, и остановился. Густая, тягучая, смешанная с кровью слюна повисла вожжами с оскаленных клыков, выпученные глаза с огромными черными зрачками остекленели. Жизнь ушла.
Сунул револьвер в кобуру, поднял ружье, перезарядил парой патронов. Лари уже стояла над убитым хищником.
– Испортили шкурку. А ведь она стоит под тысячу, - с сожалением сказала Лари.
Действительно, шкуру мантикоры украшал целый набор дыр от картечи и пуль, а верхушка плоского черепа, через которую пробились наружу револьверные пули, вообще разлетелась. Даже уши придется искать по всему полю. А на спине расплылся огромный ожог от шаровой молнии, сквозь который виднелись белые позвонки и ребра. Непонятно, как мантикора после такого удара вообще прыгнуть смогла. Пахло палеными шерстью и мясом.