Походка пьяницы

Пол Фредерик

Под действием импульса, полагая, что сейчас нужно иметь ясную голову, Конут остановился у клиники, чтобы пополнить свой запас взбадривающих пилюль. В этот час здесь было мало народу, только дежурные врачи, но поскольку Конут принадлежал к числу участников экспедиции, его допустили к автоматам диагностики. Все в точности повторяло обследование три дня назад, за исключением того, что теперь врача не было вообще. Механический палец ввел Конуту в руку усик толщиной с волос и взял кровь, затем автомат сравнил анализ с предыдущей хроматограммой и задумчиво зажужжал. На мгновение индикатор «Раствор» мигнул розовым, потому что-то щелкнуло, стукнуло, и на поддоне возле руки Конута оказалась пластиковая коробочка с таблетками.

Конут положил одну в рот. Хорошо! Они действовали. Это было необычное и отрадное чувство. Что бы ни содержали пилюли, они побеждали усталость. Конут мог мысленно проследить путь первой пилюли – через горло в желудок. Там разлилось приятное тепло. Он чувствовал себя достаточно хорошо. Нет, просто превосходно.

И Конут снова вышел на свежий воздух, что-то напевая себе под нос.

Предстоял долгий подъем на смотровую площадку Башни, но Конут проделал его пешком, не испытывая ни малейшего неудобства. Он бросил в рот еще одну таблетку и с мягкой насмешливой улыбкой стал ждать Лусиллу.

Она пришла прямо с занятий.

Стоя внизу, она взглянула вверх на площадку, расположенную на двухсотфутовой высоте. Если Конут и был там, она не могла его увидеть. Она поднялась по внешним эскалаторам, опоясывающим огромную восьмигранную башню, чтобы насладиться воздухом и видом. Вид, действительно, был чудесный: чистый белый прямоугольник биологической фабрики, под самой башней – клиника, имеющая архитектуру собора, яркие здания факультетов, зелень лужаек, два оттенка голубизны – воды и неба. Прекрасно!

Но девушка нервничала. Сошла с эскалатора, обошла громаду башни и поклонилась.

– Мастер Конут?

Ветер трепал ее блузку и волосы. Конут с мечтательным видом стоял у перил, короткие волосы в беспорядке развевались вокруг лба. Он медленно повернулся и улыбнулся сонными глазами.

– А, Лусилла.

Затем кивнул, как будто бы она ему ответила, но девушка молчала.

– Лусилла, – сказал он. – Я хочу жениться. Ты мне подходишь.

– Спасибо, Мастер Конут. Он мягко взмахнул рукой.

– Как я понял, ты свободна?

– Да.

(Если не брать в расчет Эгерта, а она не брала его в расчет.)

– И ты не беременна?

– Нет, я никогда не была беременна.

– Впрочем, это не имеет значения, – поспешно проговорил он. – Я не это имел в виду. Я хотел знать, нет ли у тебя каких-нибудь препятствий по здоровью?

– Нет, – сказала она, хотя и отвела глаза. Ибо некоторое препятствие все же существовало. Беременность невозможна без мужчины. Лусилле неловко было говорить об этом.

Девушка стояла и ждала, не скажет ли Конут еще что-нибудь, но он долгое время не решался заговорить. Уголком глаза Лусилла заметила, как он достает из маленькой коробочки таблетки и отправляет их в рот, будто леденцы. Казалось, он не отдает себе в этом отчета. Лусилла вспомнила острие ножа у его горла на лекции, припомнила намеки, которые слышала в адрес Конута. Идиотская затея – зачем люди пытаются убить себя?

Наконец Конут собрался с мыслями и прочистил горло, проглотив очередную пилюлю.

– Итак, – начал размышлять он вслух, – никаких письменных обязательств женитьбы, никаких физических препятствий и, безусловно, отсутствует кровное родство – я, знаешь ли, единственный ребенок в семье. Думаю, все в порядке, Лусилла. Договоримся окончательно сегодня вечером после занятий.

Тут он спохватился:

– О, то есть если ты не возражаешь.

– Я не возражаю.

– Хорошо, – он кивнул, но лицо его оставалось озабоченным. – Лусилла, возможно, ты слышала сплетни про меня. Я… я до этого совершил ряд попыток самоубийства. И одна из причин, по которой я хочу жениться, – чтобы жена следила за мной, не допуская этого впредь. Понимаешь?

– Да, Мастер Конут.

– Хорошо. Очень хорошо.

Он достал из коробочки еще одну таблетку, смутился, взглянул на девушку.

Глаза его расширились.

Лусилла стояла без движения, ничего не понимая; она не знала, что на Конута нашло внезапное просветление.

Последняя пилюля. Но ведь недавно их было двадцать! Двадцать – менее, чем три четверти часа назад!

– Еще одна попытка, – хрипло выдохнул он.

Это просветление, казалось, резко ускорило действие таблеток. Сердце заколотилось. Часто и сильно застучало в висках. Глаза застлала алая пелена. К горлу подступил комок желчи.

– Мастер Конут!

Но кричать было слишком поздно – он уже взял себя в руки и действовал. Отшвырнул пустую коробочку и, покраснев, бросил взгляд на Лусиллу. Затем без всяких церемоний перевесился через перила.

Лусилла завизжала.

Она подбежала к нему и вцепилась в него сзади, но Конут нетерпеливо отталкивал ее, пока девушка не увидела, что он не собирается броситься вниз, а засунул пальцы в рот и, невзирая на манеры и приличия, быстро и эффективно пытается выплеснуть отраву наружу.

И все сам.

Лусилла молча стояла и ждала.

Через несколько минут локти Конута перестали ходить ходуном, но он все еще лежал на перилах, пристально глядя вниз. Когда он обернулся, у него было измученное лицо человека, на котором лежит проклятье.

– Извини, спасибо.

– Но я ничего не делала, – кротко возразила Лусилла.

– Конечно, сделала. Ты разбудила меня. Она покачала головой.

– Ты знаешь, что сделал это сам. Сам. Без моей помощи.

Он взглянул на нее сначала с раздражением, потом с сомнением. И, наконец, с оттенком зарождающейся надежды.