Похоронный марш марионеток
Шрифт:
— Нет, сэр.
Пока Мередит доставал с полки толстую тетрадь зеленого цвета и, разложив на столе, искал последние записи, Бронте рассматривал грамоты, висевшие на стенах. Мередит состоял членом нескольких орнитологических организаций. Он также был чемпионом по стрельбе из лука и винтовки.
Сантомассимо принялся изучать записи в бухгалтерской книге, водя пальцем по колонкам, перелистывая страницу за страницей. Почти все покупатели были членами Ассоциации соколиной охоты США. Исключение составляли несколько человек.
— А это кто? — спросил присоединившийся к Сантомассимо Бронте.
— Гарриет Сентер. Из Тафта, что в Род-Айленде. 151
— Кто она такая?
— Гарриет Сентер, — Мередит взглянул на запись. — Дженкинс-авеню, 481. Телефон — 207/555-1173. Было это два года назад. Пожилая англичанка, большая поклонница Вальтера Скотта.
Бронте достал свой черный блокнот и записал ее данные. Мередит, просматривая бухгалтерскую книгу, оживился, стал вспоминать старых клиентов, особенности поведения и кормления птиц, которых он великолепно знал. Он выращивал и обучал их. Пока он предавался воспоминаниям, Сантомассимо размышлял. Что происходит со старыми соколами? Существуют ли кладбища для их захоронения? Или они идут на шашлык?
151
Род-Айленд — штат в Новой Англии, на западе США.
— Расскажите о самых последних продажах, — потребовал Сантомассимо.
— Конечно, лейтенант. Вот, шестнадцатого июля этого года. Продано Митчеллу Бреннеру из Инглвуда. 152 Мейпл-авеню, 2736. Телефона нет.
— Как он выглядел?
— Отставной капитан военно-воздушных сил. А, нет. Я перепутал его с Митчеллом Райдером из Мемфиса. 153 Это тот был капитаном военно-воздушных сил. Чертовски славный малый. Мы с ним как-то ездили на рыбалку на Рашн-ривер. 154 Он умер от рака. Если рак добирается до поджелудочной железы…
152
Инглвуд — юго-западный пригород Лос-Анджелеса.
153
Мемфис — город в штате Теннесси на востоке США.
154
Рашн-ривер — река в Центральной Калифорнии, расположенная к северу от Сан-Франциско и к западу от Сакраменто, неподалеку от г. Бодега-Бей, где Хичкок снимал «Птиц».
— Мистер Мередит, ближе к делу. Вы помните, как выглядел мистер Бреннер из Инглвуда?
— Вежливый. Молодой, приятной наружности. Среднего роста. Чертовски хорошо знал соколов, каждый их вид. И в соколиной охоте здорово разбирался. Он мог бы учебник написать. Вот почему я решил, что он член ассоциации. Если это не так, то ответственность за это лежит на нем.
— Запиши адрес, Лу, — сказал Сантомассимо. — Это все, мистер Мередит? За последние месяцы вы больше никому не продавали птиц?
— Нет, лейтенант.
— А напрокат вы их сдаете?
— Лейтенант, это все-таки живые существа, а не мебель.
Сантомассимо впился в единственный живой глаз Мередита, скрытый толстым стеклом очков.
— Бреннер заплатил чеком?
— Нет, наличными.
— Сколько?
— Три тысячи.
Сантомассимо сделал Бронте знак рукой, принятый среди итальянцев. Тот чуть заметно кивнул. Больше здесь нечего было делать. Бронте протянул Мередиту визитку с номером телефона полицейского участка Палисейдс. У самой двери Сантомассимо обернулся и сказал:
— Если что-нибудь вспомните о мистере Бреннере, соколах или еще о чем-нибудь интересном, позвоните нам.
Мередит покраснел и любезно улыбнулся:
— Конечно, буду рад помочь.
Сантомассимо и Бронте вновь оказались под палящими лучами солнца. Пока они шли к «датсуну» через двор, усыпанный сухой соломенной трухой, их начищенные ботинки покрылись слоем пыли и потеряли блеск. Бронте оперся о крыло машины и посмотрел на друга. Он знал, что тот еле сдерживает раздражение.
— Мне этот Мередит тоже не понравился, — сказал сержант. — Но, похоже, он сказал нам правду.
— Ты действительно веришь, что он за последнее время продал только одного сокола? Тому типу из Инглвуда?
— Может, и нет. Но проверить этого мы не можем. Будем надеяться, что нам повезет и этот тип — тот, кто нам нужен.
— Ну да, — зло хмыкнул Сантомассимо, — мистер Бреннер упадет перед нами на колени и сам во всем чистосердечно признается.
— Если так, на что же ты жалуешься?
— Хорошо бы, так и было, — усмехнулся Сантомассимо.
Они помолчали. Сантомассимо чувствовал, что у Бронте есть что-то на уме.
— Лу, не тяни, выкладывай, — сказал он.
— Почему полицейский? Почему ты?
— Не понял. Ты это о чем?
— О Куинн. Кей Куинн. Она же преподаватель. Профессор. И вдруг положила глаз на полицейского. Человека с каменным лицом, молчаливого, одинокого, с грустными глазами. Что она в тебе нашла?
Выпад Бронте застал Сантомассимо врасплох.
— Лу, я сам себя об этом спрашиваю. Наверное, все дело в моих глазах. А может быть, в моей улыбке — мальчишеской и доброй…
— Фред, я серьезно. Между вами что-то есть?
— Что-то есть. Но что она во мне нашла… Чего ждет от меня… Откуда мне знать? Это невозможно понять. Думаю, я был внутренне готов к чему-то вроде этого…
— Ты достаточно взрослый, чтобы понимать, что делаешь.
— Ты ревнуешь, Лу?
— От пулевого ранения можно излечиться. От женщин — никогда.
— Basta. 155
— Как скажешь. Она непростая женщина, Фред. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Бронте запрокинул голову, подставляя лицо солнцу, поскреб лысеющий затылок. Ему столь о многом хотелось поговорить с Сантомассимо. Конечно, эта Кей Куинн была очаровательной женщиной. Яркой. Умной. Чувственной. Но в ней было нечто, что не давало Бронте покоя, и он не мог понять, что именно. Она была такой чувствительной, нервной. Конечно, она подверглась неожиданному нападению. Но что если ее нервозность носила более глубокий характер? Кей напоминала Бронте его кузину Джованну, которая стала монахиней только потому, что влюбилась в священника. И после того как она преодолела множество препятствий, чтобы быть рядом со своим возлюбленным, ее отправили миссионеркой в Африку. Может быть, и Сантомассимо, подобно Джованне, пытается вновь обрести мечту — мечту, навсегда потерянную.
155
Хватит (ит.).
— Хочешь, я проверю адрес Бреннера, а ты проверишь, как там Кей, — предложил Бронте.
— Сделай одолжение, Лу.
— Нет проблем, — ответил Бронте и направился к своей машине, стоявшей на другой стороне дороги.
Сантомассимо подъехал к дому во второй половине дня. Он поднял голову и посмотрел на балкон. Кей там не было. Чуть ли не бегом он направился к входу. В вестибюле Сантомассимо увидел дежурного полицейского, выходившего из туалета и застегивавшего ширинку. Поднявшись на свой этаж, лейтенант почувствовал запах чего-то теплого и хорошо знакомого.