Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
– Прекрати, Стеф.
– Поморщился Кейдж.
– Не пудри мозги парню. Это мой лучший снайпер, и он мне нужен.
– Да?
– Моритц взглянул на Джо с разгоревшимся интересом.
– Выучка или природный дар?
– Физиология.
– Ответил Джо.
– Глазомер, реакция, доли мозга и все такое.
Моритц присвистнул.
– Действительно, редкий случай. Ладно, Корки, оставлю его тебе, мне, в принципе, своих хватает, да и я теперь могу форменные чудеса. Пошли, если вы отдохнули, недолго осталось, ха-ха!
– Когда ты решил, что уйдешь?
– Спросил Кейдж после непродолжительного молчания.
–
– После того, как меня едва не затащили под трибунал из-за тех двоих ублюдков.
– Моритц остановился на мгновение, передернул плечами и зашагал дальше.
– Понимаешь, какое дело.
– Обратился он к Джо.
– Это было в нью-йоркской подземке. Не помню, за каким дьяволом меня туда понесло, но не в этом дело. Я ехал в вагоне, и вдруг на одной из станций зашел старичок и попросил милостыню. В это трудно поверить, я не сентиментален, но было в нем что-то... черт меня дери, если у него за плечами не было длинной благородной жизни и прочего высокопарного дерьма. Он был чистенький и опрятный, милейший старичок, и я даже приготовил для него двадцатку, как увидел сначала одного, потом второго. За ним шли двое ублюдков с такими рожами, браток, что и святому захотелось бы воткнуть им по перу в глазницы. Ясно, что они его пасли, и отбирали все, что он собирал. И мне вдруг стало так мерзко, что я убрал свою двадцатку, вышел из метро и нажрался в хлам в ближайшем баре.
– Понять можно.
– Любопытно вставил Джо.
– А за что трибунал?
– За то, что я отследил этих ублюдков и подвесил обоих за яйца. И меня привлекли за их посиневшие рожи с вываленными языками, и если бы не Корки, то я бы сейчас с тобой не разговаривал, да Корки? И тогда я понял, что Бог равнодушен, и значит, все можно. Тогда я убил еще одну женщину, просто так, потом вторую, третью, и никто ничего мне не сказал. Видишь ли, браток, что я понял... Бог-то зол. Нет добра, есть отсутствие зла. Поэтому, когда ты творишь то, что трусы называют злом, Бог смотрит на тебя благосклонно, но как только ты идешь против его воли - трибунал, и ты получаешь по заслугам. Понял?
– Да ты больной придурок!
– Есть такое. Такой Бог меня не устраивал, и поэтому я пошел против. Моим Богом стал разум, который всемогущ и не знает преград, и воля, чтобы творить все, что мне вздумается.
– А как же, черт тебя дери, дружба? Любовь? Долг там, честь и прочее дерьмо?
– Мальчик мой, дружба суть оковы на желания. Корки мой друг, и связывает меня по рукам и ногам, потому что знаю, ему будет неприятно, если я развернусь во всю мощь. Знаю, что ты это ценишь, Корки, не благодари. Любовь? Это извращенная форма дружбы. Я знал многих женщин, некоторые были умны, но каждая становилось ужасно тупой в определенные моменты жизни. Словами не передать, как меня это расстраивало. Была только одна действительно умная женщина, которая не позволила себя одурачить и ни на йоту мне не поверила, да и ту я сам сделал. Что касается долгов, то я как раз сейчас занят выплатами.
– Он все врет.
– Сказал вдруг Кейдж, открывая страдающие глаза.
– Не верь ему, Дантон.
– Вру.
– Весело согласился Моритц.
– Все врут. Поэтому надо не слушать, что человек говорить, а смотреть, что он делает и зачем. Сгружай его, малыш, мы пришли.
Дантон, давя стон, осторожно спустил Кейджа на пол. Место, в котором они остановились, ничем не отличалось от остальных.
– Здесь второй лифт.
– Объяснил Моритц, сочувственно глядя на друга.
– Если нам повезло, он не пострадал от взрыва. Ты держись, Корки, скоро поедешь в больничку, тебе наложат гипс, вколют обезболивающее, и ты снова усадишь зад в мягкое кожаное креслице, и будешь разрабатывать планы по моей поимке.
– Стеф, что ты творишь...
– Не сейчас, мин херц, у твоего лучшего снайпера не так много времени осталось. Я имею ввиду, что спина у него скоро отойдет. Пошли, Джо, посмотрим лифт, а ты посиди здесь и никуда не уходи, мы скоро.
С виду лифт был цел, но не работал.
– Надо перезагрузить систему.
– Исследовав щиток, заявил Стефан.
– Дьявол, так и током может долбануть.
– Есть инструменты?
– Спросил Дантон, разглядывая не щиток, а рыжий затылок с завивающимися колечками волос.
– Есть. У меня в лаборатории. Подержи вот здесь. И не прикасайся к...
– Сам знаю!
– Огрызнулся Джо.
– Я вот раньше понять не мог, и почему Кейдж тебя сразу не прибил.
– Теперь понял?
– Невнятно спросил Моритц, зажав зубами пару проводков.
– Теперь понял.
Джо осторожно вставил в разъемы вывалившиеся штекеры.
– Что там было, в той пуле? Отчего все вдруг сдохли?
– Ядовитый газ, заставляющий белки распадаться.
– А я почему не?..
– Противоядие.
– А Кейдж?
– Противоядие.
– Моритц строго посмотрел на Джо.
– Он же мой друг.
– Друг?!
– Рыкнул Джо, хватая тонкую шею и поднимая легкое тело вверх по стене.
– Кого ты думаешь обмануть? Кем бы ни был Моритц, он точно не разговаривал цитатами из фильмов!
– Джо!
– Голос еле вырывался из стиснутого горла.
– Джо! Отпусти! Ты... меня... задушишь... опять...
Снайпер ослабил хватку, и Мерида, кашляя, схватилась за горло.
– Что ты творишь?!
– Яростно зашептал Дантон, с каждым словом прикладывая ее спиной о стену.
– Что ты вытворяешь?! Ты, маленькая, подлая, двуличная, ехидная...
– Да-да, ты все точно описал.
– Устало усмехнулась Гувер, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла.
Дантон престал ее трясти и просто обнял. Прижал так, что у нее затрещали ребра. Пальцы зарылись в непривычно короткие волосы, сошлись на затылке.
– Хочу тебя!
– Жарко выдохнул он ей в висок.
– Прямо здесь. Сейчас.
– Момент неподходящий!
– Ответила Рид, но все же поцеловала его, жадно и крепко, вцепившись в плечи, как клещ.
– Скоро все кончится. Скоро все...
– невнятно шептала она между поцелуями.
Потом вдруг с неожиданной силой резко оттолкнула Джо, с оттягом вытерла рот и сплюнула на пол.
– Ну ты и пидор!
Резко щелкнула рубильником, и лифт засветился.
– Счастливо оставаться!
– С хохотом крикнула она, запрыгивая в него.
– Передай Корки, что он едет следующим рейсом!
Наверху ее уже ждали. Неприятно выходить из лифта под дулами двух десятков автоматов.
– Досадно, правда?
– Осклабился Доусон.
– Где Дантон и Кейдж?
– В добром здравии. Эй, Доусон, скажи своим людям, чтобы убрали оружие, а то хуже будет.