Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
– С чего бы? Твои люди все у нас.
– У меня есть еще. А вот второго меня нет ни у кого.
– Не думаешь ли ты, что ты очень важная птица?
– Не думаешь ли ты, что мной не было предусмотрено подобное развитие событий? И я не птица, детка, я Вельзевул!
Моритц театрально взмахнул руками, и на агентов неизвестно откуда, поднялась целая туча мух. Она была такой густой, что закрыла видимость на несколько метров вокруг, насекомые бросались на людей, кусали их до крови, забирались в уши, рты и глаза. Кто-то, не выдержав, принялся стрелять,
Глава 58. Право сильного.
Вернувшись в убежище, которое мало чем походило на закрытый бункер, и вообще являлось шикарным частным зданием, Гувер первым делом направилась в подвал. Кивнула охранникам и прислушалась к звукам, раздающимся из-за белой железной двери.
– Давно не орет?
– Дня два.
– Ответил тот, что стоял справа.
Гувер хмыкнула, потом озабоченно потерла пальцем бровь.
– Открывайте.
За дверью была небольшая камера, а у задней стены, прикованная цепями, сидела Куколка. При виде Гувер она подняла грязную всклокоченную голову и облизала пересохшие окровавленные кубы.
– Лучше?
– Хладнокровно поинтересовалась Мерида.
– Иди ты...
– прохрипела блондинка.
– Напоить.
– Велела Гувер, разгибаясь.
– Жрать не давать. И кровь на анализ. И пункцию...
Спустя полчаса ароматно пахнущая Куколка с огромным тюрбаном из полотенца на голове сидела на столе доктора Моритца и болтала ножкой, наблюдая, как солнце играет на рыжих волосах человека, склонившегося над микроскопом.
– Ну?
– Ты скажи.
– Рыжая голова поднялась.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Как-то... не слишком приятно.
– Сначала все неприятно. Твой организм учится самостоятельно вырабатывать адреналин. Ему нужно время. И поменьше острых ощущений, иначе угробишь мой эксперимент.
– И надолго это?
– Пока временно. Сыворотка нестабильна.
– Временно?!
– Куколка вскочила со стола, в гневе раздувая тонкие ноздри.
– Я чуть не сдохла там от боли! Мне казалось, я с ума сойду!
– Вот потому тебя и обездвижили.
– И ты мне заявляешь, что придется это вытерпеть опять?!
– Может, и не придется. Я работаю.
– А Хейли?! Она этого не выдержит!
– Выдержит. Ее изменения еще не так глобальны, как твои.
– Слушай, ты...
– Что?
– Моритц лениво улыбнулся.
– Что ты имеешь мне сказать, птичка моя? Ничего? Так захлопни клювик и лети отсюда, пока не начали выщипывать твои яркие перышки. У нас впереди тяжелое время. Веселое. Но тяжелое. И мне надо приготовиться.
Ванная была наполнена горячим паром. Рыжая девушка полулежала в ароматной воде и разглядывала свое тело, будто впервые его видела. Длинные волосы плавали по поверхности, похожие на водоросли, а белая кожа казалась полупрозрачной. Лениться было ужасно приятно, но деятельная натура не давала долго сидеть на месте. Девушка выбралась из ванной, небрежно завернула волосы в полотенце и прошла в комнату, капая на дорогой белый ковер с длинным ворсом, и не обращая внимания на ожидающего в кресле мужчину. Остановилась перед зеркалом и принялась критически себя разглядывать.
– Так жалко моих бедных маленьких мальчиков. Они бы сейчас уже выросли, и мне не пришлось бы довольствоваться этим. Хотя знаешь, Мак, быть в теле женщины, быть способным делать с ним все, что хочешь... они даже ходят по-другому, чувствуют. Другой вкус, другие запахи, другой болевой порог. Интересно, как чувствуют животные? Можно попробовать, но сохранится ли разум человека? Есть ли дорога назад?
– Это все, о чем ты можешь сейчас думать? На нас объявлена травля, знаешь, сколько Совет обещал за наши головы? Везде наши ориентировки...
– Но никто нас особенно не ловит, мой дорогой. Тебе нужно расслабиться. И я знаю, что мы сделаем. Тебе нравится это тело?
– Что... что ты имеешь ввиду?!
Девушка рассмеялась.
– Ах ты извращенец! Я же тебе в дедушки гожусь! Нет, я имею ввиду кое-что другое. Как насчет небольшой охоты?
– Дантон, зайди.
– Как вы, директор?
– Жить буду, но некоторое время хуже, чем хотелось бы. Что ты скажешь?
– Много чего. Сегодня на обед давали кашу с кусочками колбасы. Кто это придумал и зачем? Пришлось выковыривать и есть. Эти долбанные курсанты так намыли пол, что теперь на нем можно кататься, что они и делают. Какой-то урод разрисовал портрет президента в главном холле маркером...
– Что ты скажешь о Стефе?
Вместо ответа Дантон вытащил пачку сигарет и глубоко затянулся, хотя в палате курить было нельзя.
– Вот как тут бросить? Стеф как Стеф. Вы простите, сэр, но он больной на всю голову, хотя и с огоньком.
– Ты бы его смог пристрелить?
– Прикажите?
– Нет. Не сейчас. Но смог бы?
– Я солдат, сэр.
Кейдж усмехнулся.
– Ясно. Подойди к Доусону и передай ему, что пока я не смогу передвигаться, он будет моим временным заместителем. Особо подчеркни слово "временным", в последнее время Грегори и без того нервный.
– А повышения он давать сможет?
– И не мечтай. Я тебе доверил номера второго, и что ты с ней сделал?
– Эм... что?
– Ничего. Вот поэтому и никакого повышения. Иди отсюда, Дантон.
– Грегг, мы можем поговорить серьезно?.. Ой, вот только не надо этого сейчас!
Глядя на заливающегося истерическим хохотом Доусона, Дантон не выдержал и сам рассмеялся.
– Браво, Джо, ты сделал мой день!
– Приятно знать, что я не последний человек в твоей жизни. Слушай, ты ее видел...