Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
Глава 40. Часть 1. Антидот.
То ли из-за отсутствия свободного помещения, то ли в воспитательных целях Гувер и Татьяну поместили вместе. Особой радости это не доставило ни той, ни другой. Драться уже не хотелось, обмениваться язвительными репликами было опасно членовредительством, поэтому агенты развернулись друг к другу спинами, взаимно желая сокамернице
– Мэм, вы такая замороченная.
– Ленивым голосом, но смакуя каждое слово, говорила Гувер, пытаясь дотянуться ногами до потолка.
– Вы, русские, все такие? Поддерживаете имидж загадочной и непонятной души? Читала я ваших философов, сплошное умствование, ничем не обоснованное. Самоуничижение, доходящее до мании величия. Надо же было додуматься объявить себя народом-богоносцем, спасителем Вселенной! И это нация, погрязшая в распутстве и пьянстве! Да у вас не экономика, а смех один! Вы не то что тяжелую, уже даже легкую промышленность возродить не сможете!
– Рот закрой.
– Негромко приказала Татьяна.
– Ага, уже дрожу вся. Видала я ваш махровый патриотизм, просто смешно. И это у человека, который передавал сведения о своей стране американской военной разведке! Где логика? У вас там все такие?
– Заткнись.
– Давайте больше слов, в России вас оценят, может, даже не сразу пришибут, когда решите вернуться... ой, что-то вы не торопитесь туда. Конечно, со стороны эту помойку любить легче.
– В чем твоя проблема?
– Моя?! Это не я бросаюсь на людей, как бешеная! Не я строю из себя непонятую загадочность. Ах, эти американцы, такие тупые пожиратели бургеров... а если вы такие умные, что же вы в такой жопе?
– Как это типично.
– Не выдержала Михайлофф.
– Для вас. Думать, что вы умнее всех. Эти ваши смешные идеи о всеобщем равенстве. Вы даже представить не можете, что не все такие же, как вы. Вы никогда не договоритесь ни с китайцами, ни с арабами, просто потому, что не поймете, что они другие. Вам кажется, что если кто-то назвал кого-то другим, он нацист. И вот поэтому вам никогда...
– Конечно, только вам!
– Поддакнула Гувер.
– Вы одна среди нас такая умная.
– Не просто умная. Я лучшая.
– Просто и устало сказала Михайлофф.
– Потому что я понимаю людей.
– Ну и гордитесь до пенсии! Недолго осталось, ха-ха!
– Тупая американка!
– Вообще я ирландка.
– Невесть с чего сказала Мерида.
– Все вы одинаковые!
– Все да не все, а?
Гувер инфернально расхохоталась и, не выдержав, свалилась на пол, тут же перекатившись и приняв боевую стойку, но Татьяна и не думала ее бить. Вместо этого она окинула агента Джокер презрительным взглядом и снова отвернулась к стене.
– Ну-ну, при мне можно не притворяться.
– Хмыкнула Гувер.
– Я вас насквозь вижу.
– Да что ты видишь!
– Прошипела Михайлофф, закидывая голову, потому что носом невесть с чего пошла кровь.
– Что вам печень надо лечить! Водка, Горбачев, матрешка, балалайка!
Неизвестно, чем бы окончился разговор, если бы дверь карцера не открылась, и на пороге не возник Коннор в компании взволнованного Солджера. Татьяна отвернулась, Гувер показала ее спине оттопыренный средний палец.
– Нам срочно надо в лабораторию!
– С порога заявил доктор.
– Я разработал для тебя...
Он покосился на спину агента Михайлофф.
– Сама знаешь что.
– Уже?
– Всполошилась Гувер, отступая к стене.
– Может, не сейчас?
– Что значит "не сейчас"?
– Опешил Коннор.
– Дорога каждая минута!
– Да ладно, не так уж я и... док, может, еще подождем? Мы такое придумали!
– Ты с ума сошла?!
– Рявкнул доктор.
– Это шутка для тебя, что ли?!
– Ты чем-то болеешь?
– Ехидно поинтересовалась Татьяна, разворачиваясь и спуская ноги на пол.
– Дуростью!
– В сердцах бросил Солджер.
– Мерида, не глупи. Пойдем быстрее, реактив нестойкий, через час он будет недейственным, а тебя надо еще подготовить.
Гувер показала палец и ему, но заколебалась.
– Стив, ты-то с каких пор такой нервных стал?
– С тех самых, как увидел, что ты шоколад трескаешь!
– А ты ведь его не любишь.
– Многозначительно добавил Коннор.
– А кое-кто - так даже очень.
– Подумаешь, вкусы изменились!
– Слишком быстро они изменились. Пошли.
Солджер потащил ее из камеры за руку, Гувер упиралась, но все же шла. Татьяна, пользуясь случаем, тоже покинула карцер.
Два дня, проведенные без каких-либо средств гигиены, отнюдь не улучшили красивой женщине настроения. Не улучшил ей настроения и опирающийся о перила лестницы Дантон, где-то раздобывший чупа-чупс, и с его помощью успешно доводивший проходящих мимо агентов до белого каления, выразительно облизывая красный карамельный шарик с таким причмокиванием, что хотелось вырвать ему язык и растерзать его на мелкие кусочки, попутно топчась по снайперу ногами в шипованных ботинках пятидесятого размера.
– Вот из-за этого, - сказала Татьяна дрожащим от ярости голосом, - мы и расстались.
– Вот из-за этого, - парировал Дантон, смачно засосав конфету, - мы вообще начали встречаться. Рад знать, что прежнее чувство в тебе еще живо.
– Что-о-о?
– Презрительно протянула Михайлофф по-русски, но Дантон понял.
– А что? Или я не лучший снайпер в этом коровнике? Какая прелесть, когда две цыпочки дерутся из-за тебя! Эх, жалко меня там не было!
– Из-за тебя, ты думаешь?
– Хмыкнула Михайлофф.