Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны Том II
Шрифт:
— Странно, господин кадет Биглер, — говорил капитан Сагнер, — как это вы не доложили мне немедленно о том, что полагающихся ста пятидесяти грамм венгерской колбасы не выдали; мне самому пришлось пойти посмотреть, почему люди возвращаются из продовольственного магазина с пустыми руками и господа офицеры также ничего не получили, — ведь, если дан приказ, то надо его исполнять. Я же сказал: «В магазин выходят по-взводно, рота за ротой». Это значит, что и после того, как в магазине ничего не получили, надо было возвращаться в вагоны повзводно, рота за ротой. А вам, кадет Биглер, я приказал наблюдать за порядком, но вы не изволили этого исполнить. Вы были рады, что вам не надо возиться с пересчитыванием колбасных порций, и вы, как я видел из окна, спокойно пошли поглазеть на проколотого стрелкой капрала дейчмейстеров. И когда я потом велел позвать вас, вы не придумали ничего лучшего, как нести чепуху, будто вы ходили
— Честь имею доложить, что ординарец 11-й роты Швейк…
— Оставьте меня в покое с этим, Швейком! — воскликнул капитан Сагнер. — Не думайте, господин кадет Биглер, что вы можете безнаказанно интриговать против поручика Лукаша. Это мы послали туда Шьейка… Ну, чего вы смотрите на меня, как будто думаете, что я к вам придираюсь?.. Да, я к вам придираюсь, господин кадет Биглер!.. Если вы не умеете относиться с должным уважением к своим начальникам, если вы будете стараться их скомпрометировать, то я вас так стану цукать, что своих не узнаете!.. Вот хвастаться своими теоретическими познаниями — это вы мастер!.. Но погодите, когда мы прибудем на фронт, я назначу вас в офицерский патруль на разведку к самым проволочным заграждениям неприятеля. .. А где ваш рапорт? Даже рапорта я от вас не слышал, когда вы вернулись!.. Это вам не теория, господин кадет!
— Честь имею доложить, господин капитан, что людям было выдано на руки, вместо ста пятидесяти грамм венгерской колбасы, по две иллюстрированных открытки. Вот извольте, господин капитан.
Кадет Биглер передал батальонному командиру две открытки из серии изданий Военного архива в Вене, начальником которого состоял пехотный генерал Войнович. На одной открытке была изображена карикатура на русского солдата в виде бородатого мужика, которого обнимает скелет. Под карикатурой был помещен такой текст: «День, когда подохнет с голоду коварная Россия, будет днем освобождения для всей нашей монархии».
Вторая открытка была германского происхождения и являлась подарком Германии австро-венгерским воинам. Под заголовком: «Viribus unitis» [6] был изображен на виселице сэр Эдуард Грей, а под ним весело отдавали честь один австрийский и один германский солдат. Стишок на этой открытке был взят из книги «Бронированный кулак» Грейнца; это был сборник направленных против врагов памфлетов, о которых германские газеты писали: «Стихи Грейнца действуют как удар бича, они полны неиссякаемого юмора и блестящего остроумия».
6
Соединенными силами.
Капитан Сагнер еще не окончил чтения этих стишков, «полных неиссякаемого юмора и блестящего остроумия», как в вагон быстро вошел батальонный ординарец Матушич.
7
Грей—английский министр во время мировой войны.
Он был послан капитаном Сагнером на телеграф справиться, не прибыли ли какие-либо распоряжения, и принес телеграмму из бригады. Было совершенно излишне обращаться к ключу от шифра, потому что телеграмма была нешифрованная и гласила: «Немедленно накормить людей, двинуться дальше в Сокаль». Капитан Сагнер в недоумении покачал головой.
— Честь имею доложить,—сказал Матушич, — что комендант станции просит вас пожаловать к нему на несколько минут. Там пришла еще одна телеграмма.
И между комендантом станции и капитаном Сагнером произошел разговор строго конфиденциального характера.
Телеграмма должна была быть передана, хотя содержание ее было в высшей степени странным, так как батальон находился еще только на станции Раб. Что же это могло значить? «Немедленно накормить людей, двинуться дальше в Сокаль». Она была адресована маршевому батальону 91-го полка, копия маршевому батальону 75-го полка, который следовал за первым.
(Подпись была
— Позвольте обратиться к вам, господин капитан, совершенно конфиденциально, — таинственно сказал военный комендант станции. — Пришла секретная телеграмма, сообщающая, что командир вашей бригады сошел с ума. Его отправили в Вену, после того как он разослал во все стороны подобного же рода телеграммы. В Будапеште вы, наверное, найдете новую телеграмму. Само собою разумеется, все его телеграммы должны быть аннулированы, но мы еще не получили соответствующего приказа. У меня, повторяю, имеется только приказ из дивизии не считаться с нешифрованными телеграммами. Вручить ее вам я обязан, потому что я еще не получил по поводу этого ответа от моего начальства. Через мое начальство я запросил высшее военное командование, и делу дан законный ход…
Господин капитан, — добавил он после короткой паузы, — я бывший кадровый офицер саперного полка, участвовал в постройке нашей стратегической железной дороги в Галиции и считаю, что на фронт надо посылать именно таких стариков, как я, которые тянули лямку с самого начала. Теперь в военном министерстве развелись, как собаки, эти штатские путейские инженеры, прослужившие один год в качестве вольноопределяющихся! Впрочем, через четверть часа вам придется ехать дальше... А знаете, я как сейчас помню, что когда я был еще в старшем классе кадетского корпуса в Праге, я как-то поддерживал вас на параллельных брусьях на уроке гимнастики. Нас еще обоих оставили без отпуска… Вы в те времена здорово дрались с кадетами из немцев… И Лукаш был с вами… Вы с ним были большие друзья… Так вот, когда я получил телеграмму со списком офицеров маршевого батальона, который должен проследовать через эту станцию, я сразу же вспомнил… Да, много воды утекло с тех пор… А кадет Лукаш был мне всегда очень симпатичен…
На капитана Сагнера весь этот разговор произвел весьма тягостное впечатление. Он без труда узнал в коменданте своего бывшего товарища по классу, который в кадетском корпусе являлся главарем антинемецкой оппозиции, от которой он впоследствии ради карьеры отказался. Более всего покоробило его упоминание о поручике Лукаше, которого и так уж почему-то всегда обходили при производстве и наградах.
— Поручик Лукашх— с ударением промолвил он, — прекрасный офицер. Когда отходит поезд?
Комендант взглянул на часы.
— Через шесть минут.
— Ну, тогда я пойду, — сказал Сагнер.
— А я думал, что вы мне что-нибудь скажете, Сагнер.
— Скажу? Ну, хорошо: На здар! [8] — ответил Сагнер и вышел из здания комендатуры.
Когда капитан Сагнер перед самым отходом поезда вернулся в штабной вагон, он застал всех офицеров на своих местах. Они разбились на группы и играли в карты; только кадет Биглер не играл. Он рылся в кипе начатых рукописей, относившихся к различным эпизодам войны: он хотел не только отличиться на поле брани, но и прославиться в качестве литератора описанием разных случаев из походной и боевой жизни. Словом, «аист с рыбьим хвостом» мечтал стать известным военным писателем. Его литературные потуги начинались многообещающими заголовками, которые, правда, отражали милитаризм эпохи, но оставались неразработанными, так что на листах бумаги значились только названия произведений, которые еще должны были возникнуть, как то: «Биографии участников великой войны. — Кто начал войну? — Политика Австро-Венгрии и возникновение мировой войны. — Военные наброски. — Австро-Венгрия и мировая война. — О пользе войны. — Несколько слов о причинах войны. — Торжественный день для Австро-Венгрии. — Славянский империализм и мировая война. — Документы мировой войны. — Материалы для истории мировой войны. — Дневник мировой войны. — Первая мировая война. — Наша династия в мировой войне. — Народности австро-венгерской монархии под ружьем. — Мировая борьба за гегемонию. — Мой опыт в мировой войне. — Хроника моей кампании. — Как ведут войну враги Австро-Венгрии? — Чья победа? — Наши офицеры и солдаты. — Доблестные подвиги моих солдат. — Из эпохи великой войны. — Боевая страда. — Памяти австро-венгерских героев. — Железная бригада. — Письма с фронта. — Герои нашего маршевого батальона. — Руководство для солдат в походе. — Дни борьбы и дни победы. — Что я видел и испытал в окопах. — На передовых позициях. — Рассказ офицеров. — Вперед, сыны Австро-Венгрии! — Неприятельские аэропланы и наша пехота. — После боя. — Наши артиллеристы — твердый оплот отечества. — И если бы весь мир ополчился на нас… — Оборонительная и наступательная война. — Кровь и железо. — Смерть или победа! — Наши герои в плену».
8
«Да здравствует» — чешское националистическое приветствие.