Поиграй со мной
Шрифт:
Я беру его руку в свою, нежно сжимаю.
— Сделай вдох. Я рядом. Я подожду.
Он моргает, глядя на меня, раз, другой, а затем вырываются слова.
— Мои сестры ненавидят меня. Я нужен им, но я здесь, и я подвожу их точно так же, как мой отец подвел меня. И я не могу… Я не могу дозвониться до него. И никто не отвечает на звонки, а ты… — его прекрасные глаза наполняются болью, когда он смотрит на меня. — Я позвонил тебе, потому что я… я… ты была нужна мне. А ты не ответила, — слова — это неровные, сломанные трещины,
Я беру его лицо в свои ладони.
— Прости, что я пропустила твои звонки. Теперь я здесь. Твои сестры любят тебя, Гаррет. Я точно знаю, — я убираю волосы с его лба. — Должно быть, это тяжело, когда вы так далеко друг от друга. Ты это исправишь.
Его глаза впились в мои.
— Что, если это невозможно исправить?
— Все можно исправить.
Он опускает голову.
— Я не так уж уверен в этом, — его голос понижается настолько, что я едва слышу его следующие слова. — Особенно когда вы не на одной стороне, — он сокрушенно выдыхает, проводя пальцами по волосам. — Или даже не читаете одну и ту же чертову книгу (прим. в оригинале используется «be on the same page»)
Почему у меня такое отчетливое ощущение, что речь идет не только о его сестрах?
Прежде чем я успеваю спросить, он высвобождается из моих объятий и выходит из машины. Не говоря ни слова, он берет мою руку в свою большую ладонь, поднимает меня с сидения и ведет к лифту. Все кажется туманным и большим, сбивающим с толку и подавляющим. Он слишком тихий, и я не могу подобрать нужных слов, чтобы заполнить пустоту, унять его боль и сделать все лучше и безопаснее.
Но я что-нибудь придумаю и начну с того, что приготовлю ему большую кружку горячего шоколада, как он всегда делает для меня.
За исключением тех случаев, когда я подпираю бедром дверь и скидываю туфли, Гаррет не следует за мной. Он стоит в коридоре, засунув руки в карманы, и смотрит в пол.
— Я не собираюсь заходить, Дженни.
— Что? Почему? Я приготовлю горячий шоколад. Мы можем заказать ужин. Или я могу… думаю, у меня есть все необходимое для приготовления спагетти. Я могу приготовить спагетти на ужин. Просто скажи мне, чего ты хочешь, — я ненавижу все, что касается отчаяния, звучащего в моем тоне, его вкуса, боли, заставляющей меня чувствовать себя слабой, как будто я нуждаюсь в нем.
Но я думаю, что нуждаюсь, потому что я действительно не находила себя, пока не нашла его.
Его глаза поднимаются на мои, усталость крадет их блеск.
— Я думаю… Я думаю, мне нужно пространство, — то, как мягко он произносит эти слова, пронизанные чувством вины и сожаления, заставляет мое сердце бешено колотиться в груди, ища выход.
— Пространство? — мои плечи горбятся, когда я замыкаюсь в себе. — От меня?
— Из этого. Это… я… — он потирает шею, подыскивая нужные слова. — Я не
— Мы можем просто расслабиться. — Я беру его за руку и тяну вперед. — Мы можем свернуться калачиком на диване и…
— Дженни, нет, — Гаррет высвобождает руку. Его глаза налиты кровью, в них читается поражение, а мои начинают щипать от подступающих слез. — Я не знаю, смогу ли я продолжать это делать. Все… изменилось. Мне нужно немного времени, чтобы подумать, вот и все.
К моему горлу подступает ком, который я не могу проглотить.
— Именно это всегда говорят люди, вместо «прощай», потому что это легче.
Неуверенная манера, с которой он облизывает губы, противоречит его покачиванию головой.
— Я не произносил этого слова.
— Я не понимаю, — моя грудь резко вздымается, в глазах щиплет. — Ты мой лучший друг.
Его взгляд удерживает мой, как будто он ищет любой намек на двуличие. Его нет. За пару коротких месяцев этот мужчина стал моим лучшим другом, моим болельщиком, моей опорой. Я не знаю, как справиться с его потерей.
Но я вижу это, тоску, которую он носит, душевную боль, запечатленную в его глазах, заставляющую их колебаться. Только я не уверена, почему.
Пока он не сглатывает, с трудом и медленно, и, наконец, не произнесит свои следующие слова.
— Мне этого больше недостаточно.
Я отшатываюсь назад, когда до меня доходят эти слова.
Недостаточно? Но… Меня ему всегда было достаточно.
В моих глазах стоят слезы, готовые пролиться. Мои пальцы сжимаются на моем горле, пытаясь прогнать тревожные мысли, страх, что он уйдет и заберет с собой всю меня, даже если я останусь стоять прямо здесь, в полном одиночестве, какой была всю свою жизнь.
Я показала ему себя всю, а он меня не хочет.
Руки Гаррета смыкаются вокруг моих запястий, притягивая меня к своей груди. Он опускает лицо, его грудь вздымается в такт моей.
— Ты просто совершенна, Дженни.
— Если бы это было правдой, ты бы не уходил.
Его губы чуть приоткрываются, взгляд мечется по мне, словно он пытается что-то сказать, даже когда лифт звякает и с легким скрежетом распахивается. Эмили выходит, озаряя нас своей лучезарной улыбкой.
— Привет, голубки.
Гаррет открывает рот, но прежде чем он успевает что-либо сказать, у него звонит телефон. Он достает его из кармана, и на экране высвечивается имя его сестры, Алексы. Он тихо ругается, а когда снова смотрит на меня, в его глазах столько боли, замешательства, душевной боли, что я не могу отделить все это друг от друга. Я не хочу быть причиной всего этого. Я хочу помочь ему пройти через это.
— Гаррет, я…
Его телефон звонит снова, и он сглатывает.
— Мне нужно идти. Прости, Дженни.