Поиграй со мной

Мак Бекка

Между нами появляется лицо Картера.

— Ты только что свистнул моей сестре?

Лицо Джексона бледнеет. Он пихает мое пальто в грудь Картера.

— Нет.

— Отлично, — Картер садится рядом со мной, и теперь я застряла между своим братом и мужчиной, я… я… я действительно не знаю, как закончить это предложение.

Что ж, это ложь. Я знаю, как закончить это. Я просто отказываюсь, теперь, когда я… мы… теперь, когда мы…

— У тебя такой вид, будто ты вот-вот заплачешь.

— А? — моя голова поворачивается, когда я вижу, что Картер

изучает меня. — Нет, — о, черт. Я точно собираюсь заплакать. — Я не очень хорошо себя чувствую.

— Это иногда случается со мной, когда я слишком усердно играю на льду, тетя Джей, — подхватывает Аланна. — Обычно это проходит после еды, но иногда мне нужно подольше вздремнуть.

Я изо всех сил пытаюсь улыбнуться в ответ через стол, чувствуя на себе пристальный взгляд Гаррета или, скорее, его руку, лежащую у меня на коленях ладонью вверх. Моя ладонь ярко-красная и все еще болит от силы моей пощечины. Я касаюсь подушечек под каждым пальцем, каждая из них слегка припухла. Пока Аланна продолжает, я ненадолго подумываю о том, чтобы опустить всю руку в ведерко со льдом, в котором стоят бутылки шампанского и газированной воды.

— Дяде Картеру, наверное, тоже нужно плотно поесть и вздремнуть. Он выглядел довольно сердитым, когда тот парень поцеловал тебя, и он всегда становится счастливее после того, как поест и вздремнет с тетей Олли. Но он дал мне двадцать долларов после того, как закончил с видеокамерой.

Джереми, отец Аланны и брат Оливии, заливисто смеется.

— Я почти уверен, что дядя Картер раздавил видеокамеру в своих руках.

— Я не раздавил ее, — слабо возражает Картер.

— О, мои извинения. Ты выкрикнул несколько ругательств, а затем закончил словами: «Черт возьми, я разбил камеру».

— Я обрежу последнюю часть. Ничего особенного.

— Ты знаешь что-нибудь о редактировании видеоматериалов, Картер? — спрашивает Адам.

Он подпирает щеку кулаком и хмурится.

— Я заплачу кому-нибудь. Возможно, тебе удастся вырезать С-Т-И-В-А прямо сейчас.

— Я не собака, Картер, — наконец вмешиваюсь я. — Ты не можешь произнести его имя по буквам и ожидать, что я не смогу соединить буквы вместе, как ты делаешь это с Дублином и словом «прогулка».

Картер что-то бурчит про то, что у Дублина характер лучше, чем у меня, и когда остальные втягиваются в разговор, я просто отстраняюсь. Вместо этого меня поглощает одиночество, которое с оглушающим ревом вновь ворвалось в мою жизнь.

Раньше я думала, что я одна, но именно Гаррет показал мне, что это не так, что я окружена людьми, которые любят меня, которые хотят разделить со мной пространство.

Но когда я оглядываю стол, все, что я вижу, — это пространство, которому я не принадлежу. Влюбленные пары. Друзья с большими связями. Куда я вписываюсь? Я думала, что это единственное место, которому я принадлежу, здесь, с этими людьми, но теперь я просто не уверена.

Мое сердце умоляет меня поспорить с разумом, но сил

на это уже нет. Не сегодня, и больше никогда. Каждый дюйм моего тела ноет, когда я сворачиваюсь калачиком, отчаянно жаждая уединения, что, как ни странно, иронично: я больше не хочу быть одна. Но я также не хочу исчезнуть.

Мое внимание привлекает звякающий звук, и я с любопытством наблюдаю, как Гаррет зачерпывает лед из своего неиспользованного стакана и заворачивает его в матерчатую салфетку, лежащую у него на коленях. Бирюзовые глаза встречаются с моими, и он берет мою руку в свою под столом, прижимая к ней лед и обхватывая его моими пальцами.

Моя воспаленная кожа мгновенно успокаивается, и на мгновение Гаррет сжимает меня чуть сильнее, его теплая ладонь на тыльной стороне моей ладони, прежде чем он отпускает. Он тянется за бутылкой газированной воды, наполняет мой и свой стаканы, прежде чем отдать бутылку другим.

Я смотрю, как он подносит бокал к своим мягким губам, прежде чем положить обе руки обратно на колени, и, Боже, я хочу прикоснуться к нему. Так сильно я хочу, чтобы его руки были на мне. Я хочу того полного ощущения безопасности, которое приходит, когда мои пальцы переплетаются с его пальцами.

Я не готова сдаться. Меня не волнует, если это делает меня наивной. То, что у нас есть, это не то, что можно просто так отпустить. У меня не так уж много опыта в отношениях, но возникает ощущение, что такое случается раз в жизни.

Сколько раз я могу сказать себе, что устала бояться? Что все, чего я хочу, это закрыть глаза и прыгнуть? За исключением того, что мне не нужно закрывать глаза с Гарретом. Я всегда была уверена в том, кто он, что он значит для меня.

Моя рука движется сама по себе, медленно приближаясь к его руке под скатертью. Он разводит пальцы немного шире, как будто его мизинец тянется к моему, и я знаю, что, что бы ни случилось, мы сможем справиться с этим вместе.

— Прости меня. Гаррет, верно?

Мои глаза поднимаются на черноволосую красавицу, стоящую у края стола и ухмыляющуюся Гаррету. Я убираю руку, когда за столом становится тихо, все головы поворачиваются в их сторону.

Женщина прикладывает руку к основанию своего горла.

— Сьюзи. Я была…

— О! — Картер щелкает пальцами. — Ты фотограф! С фотосессии костюмов. Хоккейные задницы! — он самодовольно приподнимает бровь. — Меня зовут Картер Беккет, и у меня хоккейная задница.

Сьюзи хихикает.

— Да, это я. С вами, ребята, было так весело, как никогда раньше на работе, — ее глаза скользят по мне и расширяются. — И, боже мой, привет! Ты та танцовщица! Я только что сфотографировала твое шоу! Ты была потрясающей! Я получила кучу отличных снимков, а этот поцелуй в конце? — она прижимает руки к сердцу. — Полный обморок. Ты действительно можешь почувствовать любовь между вами двумя, — с застенчивой улыбкой она поворачивается к Гаррету, и в животе у меня все переворачивается, вызывая тошноту. — Я была немного расстроена, не получив от тебя вестей.