Поиск-87: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Григорий Матвеевич с недовольным видом сидел за деревянным столом под вишней, уткнувшись печальным носом в чашку с кумысом.
— Ты исчадье ада, — сказал он Руточке. — Откуда ты произошла на мою голову?
— То ли еще будет, — произнесла Руточка обещающе. — Надоело с вами нянчиться. Вот свяжусь с Землей и наябедничаю на всех вас — пусть отзывают на принудительный отдых.
— Только посмей! — жалобно вскричал Энграф. — Да буду я играть в этот проклятый теннис, и в футбол буду, шут с ним, но ты молчи!
— Так-то, — сказала Руточка и победоносно поглядела на Кратова.
Тот одобрительно кивал, подметая вторую порцию овощного салата из глубокой глиняной миски.
— Как вы устроились, коллега? — спросил Энграф.
— Думаю, что прекрасно, — сказал Кратов. — У меня еще не было повода заглянуть в свои комнаты, И я где-то затерял свой анорак.
— Пустяки, — промолвил Энграф. — Полкан разыщет. Верно, Полкан?
Пес настороженно покосился на него, словно ожидая подвоха, и нехотя поплелся в глубь сада.
— В отличие от некоторых, — не без ехидства заметила Руточка, — Костя уже успел поплавать в нашем пруду. Зачем я, спрашивается, разбила здесь пруд?
— Пусть вас не шокирует скромное убранство наших жилищ, — пропуская ее реплику мимо ушей, сказал Энграф. — Мы редко принимаем гостей. Кому придет в голову фантазия отправляться в гости в скафандре? Для непосредственных переговоров существуют особые нейтральные зоны. А в повседневной практике мы пользуемся обычными многоканальными видеалами.
— Григорий Матвеевич, — обиженно перебила Руточка. — Вы отнимаете у меня хлеб. Вот вы сейчас уйдете в свою келью, а о чем я должна буду целый день говорить с Костей? Не о ксенологии же!
— А ты не встревай, когда старшие беседуют, — назидательно сказал Энграф. — В прежние времена это называлось «бесчинством», от слова «чин». Титул у тебя, голубушка, не соответствует.
— Кстати, о титулах, — обрадовалась Руточка. — Да будет вам ведомо, Костя, что Григорий Матвеевич в нашем кругу носит неофициальный титул Галактического Посла, что вполне отвечает роду его занятий.
— На ксенологических стационарах его величают точно так же, — подтвердил Кратов.
— Скорость распространения слухов в вакууме намного превышает световую, — с плохо скрытым удовлетворением проворчал Энграф.
— И вот я подумала, — продолжала Руточка, — что поскольку вы, коллега Кратов, станете работать преимущественно в удаленных миссиях, то вам вполне подойдет титул Галактического Консула.
— А что, звучит, — согласился Энграф. — Хотя и не без претенциозности.
— Зато красиво, — сказала Руточка. — И куда короче, нежели ваши официальные должности.
— Не привьется, — смущенно произнес Кратов. — Ко мне прозвища с детства не льнут. Последний раз я носил титул Великого вождя Шаровая Молния почти семнадцать лет назад…
— У меня легкая рука, — заверила его Руточка.
Едва только Энграф удалился, из-за деревьев неспешно появился Полкан, старательно задирая морду, чтобы не волочить зажатый в зубах кратовский анорак по траве.
— Спасибо, коллега, — промолвил Кратов, и Полкан небрежно мотнул хвостом.
— Вы ешьте и пейте, Костя, — сказала Руточка. — А я могу говорить и без вашего участия. В общем-то, мне известны все ваши возможные вопросы. А вам — большинство моих ответов.
— Не думаю, — усмехнулся Кратов. — Можете вы мне объяснить, почему я здесь?
— Это все ваша хитроумная методика. Редко случается, чтобы начинающий ксенолог сразу, с ходу, предложил что-то толковое. Обычно это приходит с опытом. Еще год назад Гунганг сказал Григорию Матвеевичу: «Вот тоже восходящая звезда — некто Кратов».
— Ну уж… — зарделся тот.
— Такими словами и сказал! «Хороша звезда, — возразил Григорий Матвеевич. — Так проколоться на Псамме!» «Проколоться может любой, — заметил Гунганг. — А спасти контакт в подобной пиковой ситуации?» «Озарение!» — упирался Григорий Матвеевич. «Не омраченное пагубным пристрастием к удобным черным креслам», — съязвил Гунганг. Потом они перешли на своеобычную терминологию, и я перестала их понимать.
— Я вынужден принять вашу версию. За неимением иных.
— В вас наверняка зреет следующий вопрос: почему нас так мало. Нас отнюдь не мало — здесь постоянно проживают двадцать три человека, хотя не было случая, чтобы все оказались на местах одновременно. За всеми, кроме Энграфа, меня и Полкана с Мавкой, закреплено по нескольку ксенологических стационаров. Каждый стационар, в свою очередь, располагает штатом примерно в сто квалифицированных ксенологов и без числа обслуживающего персонала: драйверы, экзобиологи, астрофизики, медики… Все это воинство рассредоточено по большим и малым исследовательским, ксенологическим и прочим миссиям, которые подготавливают, устанавливают и поддерживают непосредственные контакты с братьями по разуму и тем самым всемерно способствуют формированию Единого Разума Галактики. Ну, это вы должны знать лучше меня.
Кратов молча кивнул.
— Если я что-то смыслю в ваших делах, — продолжала Руточка, — то для начала, учитывая ваш скромный опыт в координационной деятельности, вам будет передан стационар Ивана Ивановича Горчакова, один из самых благополучных. Там покуда не предвидится никаких проблем. Затем, по всей видимости, стационар Виктора Лермана. Постепенно на вашу голову свалятся задачи посложнее… Все будут рады переложить излишек забот на ваши плечи, благо они широкие. Думаю, последнее обстоятельство сыграло свою роль при вашем приглашении в Парадиз. Вы, Костя, попали в нервный узел, простирающий свои нейроны повсюду, где человечество соприкасается с другими разумными расами — как входящими в Галактическое Братство, так и чужаками. И вам как относительно молодому, полному сил и творческой энергии, да еще восходящей звезде, уготована участь некоего блуждающего нерва в этой схеме.
— Образно, — отметил Кратов. — И многообещающе. Только согласится ли Григорий Матвеевич с вашим прогнозом?
— Вполне. И даже обрадуется всякой вашей инициативе. Григорий Матвеевич, все знают, великий теоретик, координатор и дипломат. Но дальше своего кабинета он не ступает. В космосе он беспомощен, как младенец или, что вам понятнее, как плазмоид в поле тяготения. Обобщать большие объемы информации, делать правильные выводы на основании противоречивых и часто недостоверных данных — это он может. В экстремальных же ситуациях, как точно подметил Гунганг, в цейтноте, он теряет весь свой блеск. Хотя, по легендам, в молодые годы это был звездный разведчик высокого класса. Как сейчас говорят — звездоход. Но с возрастом ему наскучило метаться по Галактике и жонглировать фогратором, и он подался в ксенологи. Как и вы, Костя.