Поиск-87: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Стол уже был накрыт. Преобладали дары местного огорода: молодые, в пупырышках, огурцы и удлиненные глянцево-красные помидоры, ворох пахучей зелени на деревянном подносе. Самым замечательным было то, что из домика вышел Энграф в неизменном халате. Пробурчав приветствие, он приступил к завтраку. Глаза его, пустые и безразличные, были устремлены на миску с малиной.
— Мне кажется, — сказала Руточка, — что назрела необходимость довести до сведения земного руководства…
— Не надо, голубушка, — остановил ее Рошар, погладив по локотку. — Отложи свои нотации до лучших времен. Сейчас контакт с Григорием Матвеевичем невозможен. В ксенологии существует такое понятие: сезонная контактная мобильность. Проиллюстрирую примером. Зимой, скажем, с медведями контакт немыслим, разве что с шатунами. А знаешь галактическую байку о Молчащих? Так вот…
Энграф резко отодвинул свою тарелку, вскинув клочковатые брови.
— Я ценю ваше чувство юмора, Батист, — лязгнул он. — Однако всему есть мера. Потрудитесь уважать хотя бы мой возраст.
— Простите, Григорий Матвеевич, — пробормотал Рошар. Лицо его побурело. — Ваш возраст я, безусловно, уважаю…
Энграф опустил голову и побарабанил нервными пальцами по столешнице. Затем молча встал и ушел к себе.
— Скандал в благородном семействе, — растерянно выдавил сконфуженный до предела Рошар. — Что это нынче с нашим Послом? Я его таким еще не видывал.
— Зато я вижу каждый день, — произнесла Руточка. — В психологической атмосфере коллектива наблюдается похолодание. Первый заморозок… Нет уж, дудки!
Она выскочила из-за стола и почти бегом направилась к своему коттеджу.
— Да что здесь происходит наконец? — встревоженно спросил Кратов.
— Руточка всецело права, — сказал Рошар в задумчивости. — Мы крупно заработались. Я тут со своими шуточками… Интересно, хватит ей решимости связаться-таки с Землей?
Громко хлопнула дверь, и на пороге пряничного домика возник Энграф. Оглядевшись, он с неожиданной резвостью бросился вслед за Руточкой.
— Примется уговаривать, — усмехнулся Рошар. — И наверняка в том преуспеет. Крупнейший ксенолог, специалист по уговорам, и слабая женщина. А напрасно.
— Да нельзя же так, — вскипел Кратов. — Что-то надо делать!
— Бесспорно. Да только кому надо? Руточка чересчур добра, ее способен растрогать кто угодно. Энграф ничего не видит дальше своих манускриптов. Гунганг бывает здесь набегами, преимущественно по ночам, и ему все кажется нормальным. Бурцев не бывает здесь практически никогда.
— А вы?
— А что я? — Рошар пожал плечами. — У меня аудиенция.
Из-за вишен появился Энграф. Утолкав руки в карманы великолепного халата, он приблизился к столу и остановился, переминаясь с ноги на ногу.
— Батист, — сказал он. — Я был несколько несдержан.
— Да полно, Григорий Матвеевич, — запротестовал Рошар. — Вы справедливо заметили, что нынче мой юмор в значительной степени лишился присущей ему изысканности.
— Хитрец, — произнес Энграф. — Вы же знаете — эта история с нападением на корабль вышибла меня из колеи. Оставим это. У меня к вам просьба: прежде чем вы улетите к своему плазмоиду, передайте коллеге Кратову дела по стационару Горчакова.
— Всенепременно, — сказал Рошар.
Ссутулившись и волоча ноги, Энграф побрел прочь — куда-то между домов, за куст смородины. На него было больно смотреть.
— У меня такое ощущение, — сказал Кратов, — что Руточка не дала себя уговорить.
— Небезосновательно, — согласился Рошар. — Все к лучшему в этом странном мире. Кстати, о стационаре Горчакова.
— Я весь обратился в слух, сударь.
— Собственно, что я могу вам передать? Стационар, сиречь постоянно действующая плането-независимая ксенологическая база, содержится Горчаковым в исключительном порядке. В настоящее время он медленно дрейфует в межзвездном эфире в сторону одной премиленькой планетки, которую мы желали бы исследовать на предмет освоения. На его борту обитают семьдесят шесть ксенологов, значительная часть коих трудится на поприще пангалактической культуры в окрестных системах. Никаких проблем, ничего экстраординарного в обозримом будущем там не предвидится. Исчерпывающую информацию вы можете получить по обычным каналам экзометральной связи либо от Горчакова лично.
— Могу я там побывать?
— Безусловно. Как это проделать, проконсультируйтесь у Руточки. — Рошар обратил лицо к небу и прислушался. — Меня ждут. Принужден покинуть вас, — он усмехнулся, — коллега Галактический Консул.
Взгляд Руточки был печален. В уголках глаз проступили прежде неразличимые под загаром мелкие морщинки.
— Вот и вы — тоже… — сказала она. — Что ж, пойдемте в наш зверинец.
— Куда? — опешил Кратов.
Руточка молча шагала впереди. Трусивший рядом Полкан вдруг замер и присел, глухо заворчав. Шерсть на его загривке встопорщилась, уши отлегли, между вздрагивающими губами обнажились белые страшноватые клыки. А затем могучий и отважный пес поджал хвостище и ударился в паническое бегство.
Изумленный до предела Кратов увидел, как у самых ног Руточки разверзлась пропасть и оттуда выметнулась трепещущая радужная перепонка, вспучилась гигантским мыльным пузырем и бесшумно лопнула. А на ее месте осталась круглая платформа из зеркального металла, на которой сверкала под самосветящимся небом огромная перламутровая раковина. Внутри нее высились постаменты из черного пористого камня, в большинстве пустые. Но на ближайшем вольготно возлежала серая лоснящаяся туша, похожая на средних размеров кита. Туша была покрыта редкой жесткой шерстью, бока ее чуть заметно вздымались.
— Вот ваш межзвездный транспорт, — сказала Руточка. — Молодой, полный сил и энергии. Как и вы.
— Он что же — живой? — растерялся Кратов.
— Представьте себе. Это биотехн. Специально выращен для экзометральных переходов, программы старта — финиша вложены в него на уровне инстинктов. Вдобавок, как и большинство биотехнов, он наделен зачатками разума и способен испытывать привязанность к хозяину, которого он не спутает ни с кем и с которым находится в непрерывном биологическом контакте. Господи, и здесь это слово! Со временем, когда вы привыкнете друг к другу, он будет о вас трогательно заботиться.
— Как же он узнает, что я и есть его хозяин?
— Когда зайдете в кабину, то положите ладонь на пульт и посидите так минут пять-десять. За это время он успеет вас признать и полюбить. Правда, просто?
Борясь с легким отвращением, Кратов приблизился к биотехну и осторожно потыкал пальцем в бок. Он ощутил упругое и теплое тело, едва заметно дрогнувшее от прикосновения. С громким чмоканьем туша распахнула воронкообразный рот, затянутый белесой пленкой.
— Он приглашает вас в кабину, — пояснила Руточка. — На пленку не обращайте внимания, это всего лишь защитный экран. Там, внутри, установлен интерфейс, он сгодится вам на первое время. В нем содержатся система координат и правила ориентировки в экзометрии. Можете назвать место, куда хотите лететь, а интерфейс переведет ваши слова биотехну. Чтобы вернуться из любой точки Галактики сюда, достаточно сказать вслух или мысленно: «Домой». Биотехн всегда помнит, где его дом. Все, кажется.