Поиск Анны

Зорин Алексей

Они поблагодарили бабушки Окку, любезно приютившую их на ночь, и ранним утром выехали в Обитель Рассвета. Деревня встретила их улыбками послушников, и Анна вновь поразилась разнице с Лумиваарой.

— Никогда бы не подумал, что дважды за сутки окажусь в таком месте! — сказал Резнов, не переставая напряженно озираться.

— Остался бы здесь жить? — подтрунила его Смолина. — Нашел бы себе пару послушниц, жил бы, как в раю...

— У меня мороз по коже от этого рая! Уж лучше дьяволу в задницу!

— Не переживай, это у нас еще впереди, — утешила его Анна.

Им

пришлось вернуться в обитель, чтобы достать бензин для моторки Ивана. Старый рыбак давно не выходил на большую воду, и Резнов вообще сомневался, что тот сможет найти остров, до которого, судя по всему, было километров семь.

— Ленд Крузер на дизеле, слить не получится. До заправки ближайшей несколько часов пути — долго. У сектантов наверняка есть бензин, раз у них есть остров и деревня на берегу, — сделал вывод Резнов.

Иван должен был ждать вместе с лодкой недалеко от причала Обители Рассвета — по его словам, топлива хватит только чтобы дойти до туда. Сам он в Обитель заявляться наотрез отказался.

На улицах людей практически не было — вся деревня собралась в центральном круге для молитвы. Староста вновь встретил их с распростертыми объятиями. Оказалось, ничто мирское отшельникам не чуждо, и за деньги они готовы поделиться топливом. Правда, у Ийбо возник закономерный вопрос — а куда они собрались?

— Приехать на Ладогу и не сходить на рыбалку — святотатство! — басил Резнов. — Благо, местные рыбные места знают. Закинуть вам рыбки на обратном пути?

Ийбо любезно отказался, и, помявшись, все-таки продал две канистры бензина.

— Как думаете, повегил? — спросил Виталик.

Резнов и Анна дружно посмотрели на него, как на дурачка. Впрочем, было не важно, поверил им староста Обители Рассвета или нет. Впереди их ждало путешествие еще более неведомое, чем в эту самую обитель, и мысли Анны были сосредоточены только на нем. Это было похоже на закручивающийся водоворот, с каждым витком приближающий Смолину к развязке и, вместе с тем — к погружению в бездну. Анна подумала, что во всем этом есть некая предопределенность. Если бы она три года назад подождала Резнова и это он, а не Смолина, нашел бы Машеньку — как бы сложилась судьба Анны? Если бы она не терзалась чувством вины — пошла бы на ту встречу со Светой, а потом поехала бы в квартиру Лисинцевой? А главное — лежала бы сейчас Лена в больнице, если бы Смолина не притащила тогда этот проклятый диск домой?

— О чем задумалась? — спросил поисковик, вытаскивая из сарая канистры с топливом.

— Все думаю про роковую точку. Почему мы выбираем то, что выбираем?

— Знаешь, возможно нет никакой роковой точки, — задумчиво ответил Резнов. — Это всё предрасположенность. Не этот случай, так следующий сыграл бы свою роль. Наши судьбы предопределены, потому что мы такие.

Анна долго молчала.

— Может ты и прав. Но знаешь что? Я думаю, судьбу можно изменить.

Резнов долго смотрел на нее, потом ухмыльнулся.

— А может, ты и права. Все в наших руках, верно?

Смолина удивленно взглянула на него и улыбнулась:

— Резнов, это

точно ты? Тебя не подменили? Откуда такой оптимизм?

— Да я сам от себя такого не ожидал! Перед смертью не надышишься. Пошли.

— Менять судьбу?

— Для начала хотя бы узнаем какого черта в ней творится. Ну, чтобы знать, в какую сторону менять.

Он улыбнулся ей в ответ, подхватил канистры и бодро зашагал вниз по холму к Ладоге. Смолина в очередной раз поблагодарила бога за то, что Резнов поехал с ней — что бы она делала, не окажись поисковика рядом в трудную минуту? Рассчитывать на дохлого Виталика, которого они решили оставить в деревне, не приходилось.

Анна смотрела в широкую спину Резнова, и вдруг увидела, как он замер. Канистры выпали из его рук, поисковик зашатался, согнулся в три погибели и упал на пожухлую траву.

Руна 5.

«Лоухи, Похьелы хозяйка,

все болезни загоняла

на конец косы туманной,

На далекий остров мглистый.

Разозлила те болезни,

растравила те недуги

на беду народу Вяйно,

Калевале — на погибель.»

Калевала

1997 год, остров Хейнясенмаа.

Лодка мягко стукнулась о причал, и лодочник накинул канат на причальную тумбу.

— Revittia kaglanuora, сестра! — приветствовал ее с берега человек в белом.

Послушник протянул руку, и помог Вере выбраться на сушу. Лил дождь, и дощатый причал скользил под ногами. Впрочем, серое небо никак не портило торжественного настроения Веры, ведь она возвращалась с благими вестями.

Вместе с адептом Вера прошла в глубь острова, туда, где в отдалении от других зданий возвышался добротный деревянный дом. К груди женщина прижимала небольшой сверток. Прижимала так, словно это было ее дитя — самое драгоценное, что только могло быть на этом свете.

Вера вошла внутрь, разулась и послушник провел ее в абсолютно темную комнату. Здесь звуки приглушались, словно стены были увешаны коврами, босые ноги тонули в мягком ворсе. Вокруг ничего не было видно, но Вера знала: Он здесь. Он взирает на нее из тьмы. Он чувствует ее, как и она Его.

— Здравствуй, Ловиатар, — раздался из темноты приятным голос.

Вера упала на колени. Она почувствовала, как ее пробирает благоговейная дрожь, которую Вера испытывала каждый раз при встрече с Ним.

После посвящения Вера Ремшу сменила имя, которое практически никто в быту не знал — для непосвященных она оставалась все той же Верой, переводчицей текстов. Для сестер и братьев же она была Ловиатар.

— Ты выполнила мое поручение?

Ловиатар склонила голову, не вставая с колен.

— Король ужаса спуститься с небес в августе тысяча девятьсот девяносто девятого года. — женщина раскрыла сверток, в котором были идеальным почерком переписанные от руки катрены Нострадамуса.

— У нас мало времени, — робко сказала Ловиатар. — Как нам успеть собрать больше послушников?