Поиск Анны
Шрифт:
***
— Из куколки вылупляется бабочка. Знаешь ее циклы жизни? Сначала яйцо, затем гусеница, потом куколка....
— Хельви, я знаю! — нетерпеливо оборвала хранительницу Анна.
— Тогда ты знаешь и про имаго? — подняла брови Хельви.
— Что за имаго?
— Так называется взрослая стадия бабочки, — довольно продолжила хранительница. — Переход от одной стадии к другой называется метаморфоз. Трансформация. Жаль только, что срок жизни имаго всего пара недель.
—
— Лена хрупка, словно бабочка. Она порхает вокруг пламени, не боясь обжечься, потому что не знает, что огонь может спалить ее дотла. И сейчас бабочка залетела не туда, где ей стоит быть.
Хельви прошлась вдоль стены и подвела Анну к фотографии на стене.
— Это Воттоваара — гора духов. Место силы Карелии. Не всякий способен попасть туда. Но если уж духи пустят — они могут помочь.
По мнению Смолиной, Хельви была еще той сказочницей. Духи, обряды, легенды... Но сейчас, когда Анна перепробовала все доступные методы, она понимала: нужно делать хоть что-то. Иначе она просто сойдет с ума.
— Тебе нужен Лембо, — сверкнула глазами Хельви. — Так зовут шамана, который сможет провести тебя на Воттоваару, в царство духов.
Смолина не верила в духов. Но что-то в глазах хранительницы музея заставило ее содрогнуться. Как будто вновь приоткрылась дверь в прошлое, из которого пахнуло ледяным ветром и запахом дождя с прелыми листьями.
Хельви внимательно наблюдала за ней.
— Прохождение метаморфозы — это маленькая смерть.
Анна подумала что смерть — есть смерть, и все. Ничего больше. Конец жизни, тьма, могильные черви.
— Помни, Айно: центр лабиринта — это смерть. Смерть — это переход.
Когда Смолина добралась до дома, была уже глубокая ночь.
***
Аня открыла дверь, и лес исчез. Вместо этого она увидела перед собой знакомый кухонный стол, шкафчики на стенке и желтые шторы.
— Что будем делать?
В дверях стоял отец. Он явно только что пришел с работы — даже не успел снять плащ и положить портфель, который сжимал в руке. Шторы на окнах окрашивали кухню в желтый цвет, играющий на осколках разбитой тарелки с выгравированной надписью «рубль восемнадцать копеек». Отец оторвал взгляд от осколков и посмотрел на Аню. Девочка внутренне сжалась.
— Мама расстроится, когда узнает, — спокойно сказал отец. Он скинул плащ, положил портфель на стул и встал над осколками.
— Незачем расстраивать маму, как считаешь? — подмигнул он Ане. — Мы же ей не расскажем, правда?
Аня быстро кивнула. Ей до сих пор не верилось, что отец не накричал на нее из-за любимой тарелки. Каким-то чудом ураган миновал.
— Давай-ка ты соберешь осколки в мусорное ведро, а я его вынесу, — улыбнулся он.
Аня быстро смела осколки веником, и высыпала в мусорку. Через полминуты хлопнула входная дверь, и отец вернулся с пустым ведром.
— Ну что, мы молодцы! — бодро похвалил он самого себя. Аня
Аня робко подошла ближе и встала напротив. Отец посмотрел на нее.
— Почему ты не хочешь общаться со мной?
Аня почувствовала, что ей стыдно и страшно одновременно. Комнату заливал желтоватый свет из-за дурацких желтых штор, и все выглядело каким-то нереальным. Аня опустила глаза.
— Я... мне...
— Почему ты не смотришь мне в глаза, Анна? — строго спросил отец. — Подойди ближе.
Аня послушно сделала шаг и оказалась прямо перед ним. Отец пальцем приподнял ее подбородок.
— Я уделяю тебе слишком мало времени?
Аня кивнула. К горлу подступил ком. Он спросил это! Она так давно ждала, что он будет уделять ей внимание! Наконец-то! Аня смотрела в пол и молчала — боялась что заплачет от радости, если проронит хоть слово.
— Хорошо, — кивнул отец. — Я буду уделять тебе больше внимания.
Аня подняла на него глаза. Неужели? Отец будет любить ее больше, чем мать?
— Закрой дверь, — ласково, но твердо сказал он. — Нам никто не должен помешать.
***
— Ты уверена, что хочешь ехать одна? — Света заботливо смотрела на Анну.
— Я уверена что вообще не хочу туда ехать, Свет, — вздохнула Смолина, захлопывая багажник и усаживаясь за руль верного Пинина.
— Может хотя бы Витальку возьмешь с собой? — Света поиграла бровями. — Тем более ты ему явно не безразлична.
— И что мне с ним там делать? Он собственной тени пугается! Да и это было условие — приехать одной.
— Резнов не одобрит, — покачал головой Света.
— Поэтому мы ему не скажем, да? — Анна подняла брови. Света вздохнула.
— Я тебя прошу: будь осторожна!
— У меня есть, чем защитить себя, — Анна кивнула на бардачок, в котором лежал пистолет Резнова. С заднего сиденья послышалось недовольное кудахтанье.
— А это зачем? — Света удивленно заглянула в салон. Там стояла небольшая клетка с живой курицей. Птица непонимающе смотрела на Свету.
— Это еще одно условие.
— Ох, Анька, не нравится мне все это! — тревожно сказала Света.
— Да мне вообще все это дело не нравится, Свет! — нетерпеливо сказала Смолина. — Что теперь — лечь и умереть? Мне нужно хоть что-то делать, понимаешь? Иначе я сойду с ума.
Света вздохнула и обняла ее через окно.
— Лети, Мотылек! Только обязательно возвращайся
***
Деревня Гимолы, затерянная среди карельских болот, выглядела так, что Анна невольно подумала, будто попала в прошлый век. Разбитая дорога. Покосившиеся дырявые сараи. Железнодорожное полотно, уходящее в никуда. Впрочем, за последнее время Анна уже насмотрелась на подобные полупокинутые деревни. Выгодно отличалась от них только «Обитель Рассвета».