Поиск седьмого авианосца
Шрифт:
Это прикосновение, подкрепленное ласковым обращением «сан», заставило его выронить сандвич и утонуть в ее бездонных черных глазах.
— Итак, Маюми-сан, мы идем в храм Ясукуни?
— Да. В пятницу.
— Мне нравится, как твердо это прозвучало.
— Я редко говорю «да».
— И все же не исключили этого слова из своего лексикона?
Она засмеялась низким грудным смехом.
— Смотря из какого. Я, как вам известно, говорю на четырех языках.
Брент невольно подхватил ее смех, но случайно брошенный на часы взгляд напомнил ему, что пора уходить.
— Маюми,
Он поднялся, и Маюми тоже встала на ноги.
— Ваша «нареченная» не менее требовательна, чем подруга моего несостоявшегося жениха Дэнко.
— Куда более.
— Почему?
— Потому что она владеет моей жизнью.
— И может в любую минуту потребовать ее, — с неожиданной печалью произнесла девушка.
Они вместе подошли к дверям. Маюми, стоя рядом, подняла к нему голову, осторожно, чтобы не задеть ссадины, взяла его за обе руки.
— Пятница будет еще так нескоро… Целых четыре дня, Брент-сан.
— Да… Очень долго ждать, целую вечность.
Глаза ее скользнули по его разбитым губам, по забинтованной шее, по кровоподтекам и синякам на лбу и под глазами. Маюми привстала на цыпочки, а Брент нагнулся, обхватив ее хрупкие плечики широкими ладонями. Бархатистые губы прикоснулись к его щеке.
— Тут не больно, Брент-сан?
— Наоборот, это лучшее в мире лечебное средство, — Брент крепче стиснул ее плечи. — Так, значит, вы сами выбираете?..
Она мягко приникла щекой к его щеке.
— Да, Брент-сан, сама.
Его руки скользнули вдоль плеч ниже, опустились на талию, прикоснулись к изгибу бедра, и упругое тело затрепетало под его пальцами. Брент почувствовал, как бешено заколотилось у него сердце.
Ему физически больно и трудно было оторваться от нее, но он с неимоверным усилием повернулся и вышел в холл, чувствуя затылком и спиной ее взгляд. Лишь после того, как он вошел в кабину лифта, щелкнул замок в двери ее квартиры.
Хотя последовавшие за этим четыре дня были до отказа заполнены делами и службой, тянулись они для Брента бесконечно долго. Поступили новые авиационные двигатели, и ликующий Йоси Мацухара торопился оснастить все свои истребители 1900-сильными моторами «Накадзима». В помощь механикам и техникам привлекли всех свободных от вахты и караулов матросов, и на летной и ангарной палубах кипела работа. В среду прибыло новое радиолокационное оборудование, а в четверг его начали монтировать.
Брент бок о бок с адмиралом Алленом и полковником Бернштейном в переполненном отсеке БИЦ [18] — просторном тихом полутемном помещении — смотрел на компьютер, за которым сидел опытнейший электронщик и блестящий шифровальщик Алан Пирсон, присланный сюда РУ ВМС. Преждевременно поредевшие светлые волосы и очки с толстыми стеклами придавали этому совсем молодому человеку вид книжного червя. Он и вправду успевал перелопачивать горы научной литературы и великолепно знал и американские, и русские достижения в своей области, за что и пользовался уважением
18
Боевой информационный центр.
— Самый лучший, — проговорил адмирал Аллен, глядя на мерцающий зеленый экран. — SLQ—32.
— Ну, и что он умеет? — осведомился Бернштейн.
— Он не передает, а только принимает, — сказал адмирал. — Пирсон, просветите нас, если нетрудно.
Явно польщенный молодой инженер, не отрывая глаз от дисплея, произнес:
— На десять порядков превосходит все, что у нас было раньше. — Он ласково похлопал по консоли. — Это компьютер UYK—19, совмещенный с системой РЭР. Память — 80 килобайт. Я уже заложил в нее характеристики всех известных нам типов кораблей противника. Как только станция засечет сигнал, я нажатием клавиши мгновенно идентифицирую судно.
— А саму эту штуковину засечь невозможно? — спросил Бернштейн.
— Абсолютно невозможно. Эта красотка же не подает никаких сигналов, зато сама антеннами по правому и левому борту, покрывая триста шестьдесят градусов, беспрерывно фиксирует любые поступающие извне колебания и оповещает о них.
— И как же вы их читаете? — не унимался Бернштейн.
— От оператора она многого не требует. Сама принимает излучения до пятисот тысяч импульсов в секунду в диапазонах от D до J, сама автоматически сравнивает их с заложенными в память частотными характеристиками противника. Всего их у нее больше двух тысяч единиц. Ну, а потом на каждую замеченную угрозу вспыхивает огонек и раздается сигнал. Оператору остается только классифицировать возможного противника и определить степень опасности.
— Это тоже автоматизировано?
— Разумеется, сэр. На дисплее автоматически появляются двадцать пять «угроз», а в случае надобности можно вызвать еще сто двадцать пять, заложенных в память и распределенных по нисходящей. Адмирал, — обратился он к Аллену, — скоро, кажется, нам доставят и РЛС системы РЭП?
— Радиоэлектронного подавления, — пояснил Аллен израильскому разведчику и ответил Пирсону: — Сегодня она должна быть на месте. Это периферийное, дополнительное устройство «А—33».
— Хорошая машина, сэр.
— «Глушилка»? — спросил Бернштейн.
— Точно так. Базовая модель «А—32» способна подавлять все электронные импульсы противника и в широком диапазоне и «точечно».
— Но ее-то можно засечь? — сказал Бернштейн, поглаживая бороду.
— Вопрос уместный, — вступил в разговор Аллен. — Она подает сигнал, который может быть перехвачен.
— Иногда лучшая защита от радара — отсутствие радара. Полное радиомолчание. Все стрелки — на ноль. Мы этому научились в пустыне, — сказал Бернштейн.