Поиск
Шрифт:
— Надеюсь, Давид и Весна не слишком заболтали тебя. Разговоры о звездах, травах и путешествиях они могут вести до утра.
Эрфиан открыл рот, но не смог произнести ни звука.
Существо улыбалось.
О сидевшем на ковре мужчине вампирши сказали бы «красив как обращенный»: свежее молодое лицо с правильными чертами, янтарные глаза и длинные золотисто-каштановые волосы, убранные под тонкий кожаный обруч. Эрфиан признал в нем вчерашнего старца, вспомнил совет Давида и понял, что следовать ему будет непросто.
Улыбка существа стала шире.
— Прошу,
Эрфиан сел на ковер напротив хозяина шатра, принял из его рук чашу и сделал пару небольших глотков. Такой отвар он пил каждое утро столько, сколько себя помнил — мать вставала раньше всех, готовила детям по небольшой чашке и следила за тем, чтобы они выпивали все до капли.
— Спасибо.
Существо поднялось, подошло к медной курильнице на высокой ножке и бросило туда щепотку высушенных листьев из небольшого мешка. Оказалось, что хозяин шатра невысок — на голову ниже Эрфиана. Его манера двигаться и держаться наводила на мысли о пустынном коте: хищник, отдыхающий после сытного обеда.
— Меня зовут Табал, — представилось существо и огорошило гостя внезапной откровенностью: — Мы с Нави любовники.
Эрфиан молчал.
— Мы встречаемся редко — необращенные существа сказали бы «раз в вечность», — продолжил Табал. — Она приходит, когда чувствует, что моя жизнь подходит к концу. Поит своей кровью. Мы проводим в объятиях друг друга несколько часов, а потом она уходит, оставляя мне молодость и приятные воспоминания.
— Сколько тебе лет? — осторожно спросил Эрфиан.
Табал с улыбкой пожал плечами.
— Не помню, юный эльф. Но когда твоя бывшая госпожа получила бессмертие, я уже был старцем с длинными седыми волосами. Признаться, я был уверен в том, что умру и не узнаю, каково это — любить. Но Великая Тьма милостива. Эта женщина подарила мне свое сердце.
— Надеюсь, ты не сломал зубы, потому что оно каменное, — вырвалось у Эрфиана.
Но хозяин шатра не рассердился.
— Когда кто-то сделал тебе больно, ты не способен слышать то, что говорит голос внутри. «Я так хотел видеть в ней придуманный мной идеал, а она оказалась другой, и я не смог этого принять».
— Откуда тебе знать, что я…
— У нее красивое тело. Нежная кожа. Ее волосы пахнут утренними цветами. Ночь, проведенная с ней, кажется прекрасным сном. Ради того, чтобы еще раз почувствовать это, ты готов на все — даже если тебе скажут, что ты умрешь на рассвете, ты согласишься без раздумий. Но она уходит. Ты пытаешься представить себя на месте каждого из мужчин, которые появляются в ее спальне и ненавидишь их всех. Потом ты решаешь отомстить — она заставляет тебя страдать, почему бы не отплатить ей тем же? Но становится только хуже.
В ожидании ответа Табал бросил еще пару щепоток сухой травы в курильницу, отложил мешочек и занял свое место. Эрфиан был готов провалиться сквозь землю от стыда. Если бы он знал, что они будут говорить о Нави, то продолжил бы спать и видеть девятый сон и никогда бы тут не появился.
— Это правда. От нее ты не спрячешься, как бы сильно
— Ты читаешь мои мысли? — не выдержал Эрфиан.
Табал прилег, опершись на локти.
— Моя мать, смертная служанка при дворе мелкого правителя, встретила очаровательного светлого эльфа и не смогла перед ним устоять. Их дитя было рождено в любви, но оно не умеет читать мысли. Я знаю, что ты чувствуешь, Эрфиан. Когда-то и я злился, ненавидел и мстил. Я хотел, чтобы она принадлежала мне, чтобы не смотрела на других. Но что толку от такого счастья, если тот, кого ты любишь, будет страдать? В ее спальне побывали десятки мужчин, каждый уверял, что любит, но они хотели только одного: всецело ей обладать. Как бы ты себя чувствовал на ее месте? Все ползают перед тобой на коленях, дарят дорогие подарки, почитают за бога, а ты хочешь, чтобы кто-то разглядел за твоим телом и душу, принял все целиком и ничего не требовал. Ее жизнь была непрекращающейся чередой страданий. Неудивительно, что она ищет тепла в объятиях каждого встречного мужчины, но не получает того, чего так хочет — счастья. Оно пугает ее. Она боится видеться со мной слишком часто, боится, что ей захочется остаться. Но когда-нибудь…
Эрфиан сделал еще глоток травяного отвара.
— А как же остальные ее мужчины?
— Они меня не волнуют.
— Ты — мудрое и мужественное существо.
— А ты еще молод, Эрфиан. Будешь задавать важные вопросы? Кое-кто сказал, что боги не обделили тебя умом.
Табал молчал, наблюдая за лицом собеседника, и рассеянно вертел перстень из темного вампирского золота, украшавший мизинец его левой руки. Янтарные глаза смотрели выжидающе. Эрфиан отвел взгляд. Он старался прогнать мысли о Нави, но представлять ее в объятиях этого… полуэльфа было невыносимо.
— Нет, — ответил сам себе Табал. — Ты думаешь о вампирше. Весна чем-то похожа на Минар. Она приглянулась тебе?
— Она очень мила.
— Не красней. Она принадлежит Давиду. Кроме того, она старше, чем ты думаешь. Когда боги подарили ей жизнь, твоя настоящая мать еще не умела ходить.
— Но это невозможно, она человек.
— Ты еще не изведал и собственных возможностей, но уже говоришь о невозможном?
— Если я спрошу «кто ты», ты сочтешь это вопросом по существу?
Табал сделал неопределенный жест рукой и посмотрел в направлении выхода из шатра. Эрфиан допил отвар и поставил чашу на ковер. Его мучила жажда, и он мечтал о паре глотков ледяной воды.
— Правильным ответом будет «никто», но вряд ли он тебя устроит, по крайней мере, сегодня. Мы — Безликие.
— Это… культ? — предположил Эрфиан.
Табал поморщился.
— Ты знаешь, как появился наш мир, юноша?
— Первые боги отделили свет от тьмы…
— Наш мир создали люди. Они боялись собственной тени, и их страхи обрели плоть и кровь, превратившись в темных существ. Но беда в том, Эрфиан, что тьма продолжает ослеплять всех. Безликие видят сквозь тьму.
— Видят что?