Поиск
Шрифт:
— Моя Жрица, прошу тебя.
Эрфиан положил руку Царсине на плечо. Король Ниньяс поджал губы.
— Ваше величество знает, что я права, — продолжила Жрица. — У него нет армии, он не вел за собой воинов, но он — мужчина, и он должен быть сильным. Я прошу его величество принять решение, потому что время разговоров прошло. Сегодня Эрфиан возвращается в храм жрицы Такхат. И должен сообщить ей ответ.
Веер замер в руках эльфийки. Другие девушки уставились на Царсину с таким видом, словно только что ее увидели. Их величество прикоснулись к короне — изящной и тонкой, сделанной из светлого золота, редкого, но дешевого,
— Не думал, что мудрая женщина, моя Жрица, позволит себе такие речи, — сказал он. — Мы можем уйти с этой земли. Мешки с золотом, хранящиеся в шатре твоего почтенного мужа, наполняются из моей казны. На что он будет покупать тебе красивые платья, моя Жрица? Будете ли вы пить чужеземное вино на пирах? Будете ли покупать изысканные фрукты?
— Я могу много лун подряд спать на голой земле, питаться корнями и плодами, пить только воду и носить кожу. А вам придется худо без моих воинов. Кто будет защищать вас? Смертные? Ваши враги — не люди. Молодой темный эльф, вчера получивший парные клинки, способен расправиться с пятью вампирами в одиночку. Человек не выстоит и против одного. Куда бы вы ни пошли, вампиры найдут вас. Это — та судьба, которую вы хотите для своих дочерей? Они станут вином для очередного обращенного. Красивым, чужеземным и изысканным вином.
Король порывисто поднялся. Его жены бросали осторожные взгляды на Царсину. На лицах некоторых из них читалось недоумение, а самая старшая осуждала Жрицу. С точки зрения эльфиек королевских кровей, воспитанных с мыслью о подчинении мужчине, она оскорбляла саму женскую сущность, появившись в полном воинском облачении, и уж точно не должна была произносить и сотой доли того, что сказала.
— Ладно, — закивал Ниньяс. — Пусть жрецы селятся тут. Но с одним условием.
— Слушаю, ваше величество.
— Я просил у тебя прибрежные земли. Я хочу, чтобы они принадлежали мне.
— Это плохая мысль, ваше величество, — отпарировал Эрфиан. — Прибрежные земли заканчиваются лесом, где находится храм богини. Ведь их величество не хотят, чтобы жрецы мешали во время праздников полной луны?
Король чуть ли не шипел от злости, но возражений не подобрал.
— Ладно, — повторил он.
Царсина церемонно поклонилась.
— Мудрость их величества не знает границ, — проговорила она. — Я еще не встречала столь проницательного и милосердного вождя.
К удивлению Эрфиана, Ниньяс проглотил лесть и самодовольно заулыбался.
— Приятно слышать такие слова из уст такой женщины, как ты, моя Жрица. Не откажешься ли ты пообедать у нас?
— У меня нет подходящего наряда для пира, ваше величество.
— Это не пир, а скромный обед. Наедине со мной.
— Вынуждена отказаться, ваше величество.Мои воины ждут.
На место привала Эрфиан и Царсина вернулись к заходу солнца. Воины, за неимением лучшего занятия проспавшие весь день, потягивались и зевали, но уже успели развести костер и поджарить мясо пойманных животных.
— Я еще не встречала такого осла, — заговорила Жрица. Это были ее первые слова с тех пор, как она попрощалась с королем во дворце.
— Моя Жрица поступила неосмотрительно. Король Ниньяс долго помнит обиды.
— Будь он проклят. Я голодна как стая оборотней.
— Моя Жрица, ужин готов, — доложил один из воинов. — Советник, — улыбнулся он Эрфиану. — Для тебя мы
— Спасибо, но мне нужно идти. Жрица Такхат ждет меня, а в путешествии по пустыне днем удовольствия мало.
— Прикажу собрать тебе еду в дорогу, — кивнул воин.
Царсина посмотрела ему вслед и тепло улыбнулась.
— Милый мальчик, — сказала она. — Один из воспитанников твоего отца. Через пару лун он получит обруч первого воина. Как быстро летит время…
Небо темнело, воины сновали туда-сюда, приободренные вечерней прохладой. Кто-то чистил оружие, кто-то вызывал приятеля на шутливый поединок. Несколько друзей сидели у костра и обсуждали что-то забавное, время от времени прерываясь и хохоча. Первый воин Хаддат рассказывал сыну, что в походах Эдна приказывала построить для нее временный шатер, и Эрфиан был уверен, что Царсина поступает так же, но ошибся. Жрица, как и остальные эльфы, спала на земле, ела ту же еду, пила ту же воду. Последние несколько лун они часто путешествовали вместе, и его давняя мечта сбылась — он увидел, как выглядит армия янтарных Жрецов изнутри.
Воины оказались не такими невеждами, какими он привык их считать, временами бывали вежливы и обращались к нему «советник». Но больше всего Эрфиана поразило то, с какой легкостью Царсина управляет несколькими сотнями не самых мирных и послушных существ. Между ними царило абсолютное взаимопонимание — иногда хватало взгляда или неуловимого жеста, чтобы воины поняли, что нужно делать. Короткое «не сметь», произнесенное вполголоса, действовало на них так, словно кто-то крикнул им в самое ухо или ударил плетью по лицу. Чем бы ни занимались эльфы, стоило Царсине поднять руку — и отряды во главе с первыми воинами послушно выстраивались за ней ровными рядами, готовые идти даже в лапы к сотням голодных вампиров.
Его возвращение в деревню обрадовало и Жрицу, и Нориэля. Оден уже передал обруч сыну, и теперь они были правящей четой. «Превращение» супруга Царсины завершилось — скромный эльф остался в прошлом. В честь возвращения Эрфиана устроили большой праздник, и на пиру Нориэль произнес длинную речь, в конце которой объявил, что почтет за честь называть его своим советником. Жрица слушала и скромно улыбалась, что не помешало ей по окончании речи обнять мужа и сделать то, чего она не позволяла себе еще никогда — поцеловать в губы. Судя по лицам сидевших вокруг стола, такое поведение для всех стало привычным, но Эрфиан подобной откровенности не ожидал и покраснел.
Идея объединения храмов была воспринята Нориэлем с воодушевлением. Царсина, привыкшая действовать быстро, тут же взялась за дело. Если бы не упрямство короля, они бы добились своего еще несколько лун назад.
— По ком ты тоскуешь? — заговорила Жрица.
Эрфиан поднял глаза. Царсина склонила голову на бок, пристально глядя ему в лицо.
— Ты влюблен. Это написано у тебя на лбу.
Вслед за первыми звездами на небе появился месяц — тонкий, едва различимый серп. Раньше Эрфиан, наблюдая за луной, думал о дальних странах, богах и других мирах, а теперь — только о фиалковых глазах Гриаллы, том поцелуе, который она подарила ему тогда, на базаре, и их последнем разговоре. С тех пор, как он принес ей украшение, они не встречались, только видели друг друга издали. Иногда даже улыбались друг другу, но ближе не подходили и не заговаривали.