Поиски "Озокерита"
Шрифт:
— Приду, — пообещала Клава.
— Ну вот и чудненько. Я побегу готовить ужин.
Зина засеменила ножками, извиваясь всем корпусом.
Возвратившись домой, Клава рассказала об этой встрече Ксении.
— Хорошо, что ты тот адрес сказала, — одобрила Ксения. — Все равно тебе надо переезжать туда и
открывать свое ателье. Я должна была тебе сказать об этом сегодня. Так надо. А на вечер ты к этой Зине иди.
Это нам пригодится. Потом меня познакомишь с ней. И обязательно
офицером. Пригласи его к себе, когда обставишь квартиру. Пусть он к тебе изредка заходит. Это будет хорошо.
Клава тут же собралась и ушла на старую квартиру.
Вечером она одела свое лучшее платье, уложила толстые косы вокруг головы, подкрасила губы и пошла к
Зине.
— Ты уже пришла? Вот чудненько! А какая ты красивая! Ну, раздевайся. — Зина провела Клаву в
комнату. — Посмотри, какая у меня чудненькая квартирка.
Она показала две комнаты, устланные коврами и заставленные мягкой мебелью, усадила Клаву в кресло,
а сама стала прогуливаться по комнате, игриво вращая маленькими круглыми бедрами. Зина была одета в легкое
крепдешиновое платье с крупными зелеными цветами на сером фоне, которое облегало ее изящную фигурку.
Стройные маленькие ножки в туфлях на высоком каблуке были обтянуты чулками из тонкого шелка. Зниа
непрестанно любовалась собой в зеркало, поправляла локоны.
— Очень красиво у тебя, — заметила Клава.
— Чудненько! А как же иначе? Такой талант у меня — нравиться мужчинам. Когда я еще маленькой
была, мне тетя сказала: “Зина, ты должна принадлежать мужчинам”. Но я тогда, дурочка, еще не понимала.
— А как же с Николаем?
— А что Николай? Николай тоже такой, маху не дает — одну целует, а за другую держится. Ты знаешь,
как мы поженились с ним? Тетя привезла меня из Воронежа в Борисоглебск. Она хотела сделать из меня
стенографистку. Сказала, что я должна быть секретарем академика. Я поступила на курсы стенографии. А в
городе было полно летчиков. Вот я и познакомилась с Николаем, только не с тем, которого ты знаешь, а с
другим, — высоким, красивым. Я в него влюбилась. Он тоже влюбился в меня. Мы решили пожениться. Когда
была свадьба, к нам в гости пришло много летчиков. Выпили, кричали “горько”, мы с Николаем целовались.
Потом стали танцевать. Вот этот Николай, которого ты знаешь, пристает и пристает ко мне. Мы вышли в
коридор. Он схватил меня и начал целовать. Тут вдруг вышел мой Николай, жених, увидел нас. Постоял. Потом
молча схватил обоих и вытолкнул на улицу. Умора! С тех пор я не видела своего жениха. Ha второй день мы
пошли в загс с тем Николаем, которого ты
первого Николая. Он был такой большой и сильный.
— Так ты с немецкими офицерами чувствуешь себя счастливой?
— А почему же нет? Они мне вино приносят и кормят, одевают. Чудненько!
— Ты думаешь, что они вечно будут жить здесь?
— Что ты, Клавушка! Я, наоборот, уверена, что их скоро выгонят с нашей земли.
— Ну, и как же ты, поедешь в Германию? С этими немецкими офицерами?
— Что я, с ума сошла, что мне там делать? Останусь здесь. Я еще молодая. Выйду замуж. Я же в
политику не вмешиваюсь. Видишь, в гестапо меня не таскают, и в ГПУ не будут таскать. Что же ты думаешь, я
выдам какого советского человека? Скажу, что твой муж был коммунистом, летчиком? Дудки! Я — не дура.
Можешь быть спокойна. Я в политику не вмешиваюсь. Я устраиваю свою жизнь, как могу. У меня талант. Мне
все равно, чья бы власть ни была. Я в политику не вмешиваюсь.
Клава смотрела на Зину, и думала: как мог вырасти такой урод на земле? Это же уму непостижимо!
Пришли два немца: высокий обер-лейтенант из комендатуры, про которого говорила Зина, он назвал себя
Эрихом, и обер-лейтенант из гестапо, назвавшийся Зольдом. Зина поставила на стол вино, закуски. Выпили.
Клава посидела минут тридцать и, сославшись на головную боль, поднялась, чтобы уйти. Оделся и Эрих.
Он проводил Клаву до дома. Она любезно пригласила его заходить к ней.
Вскоре два мальчика привезли на салазках Клаве от Ксении швейную машину, потом большой ковер и
несколько мягких кресел, и Клава стала иметь отличное ателье. Хозяйка дома, Евдокия Федоровна, была очень
рада возвращению Клавы. Она во всем помогала своей нареченной внучке, привела к ней первых заказчиц.
Потом стали приходить жены полицейских, чиновников городской управы. Они шили себе платья из
награбленного материала.
Заказчиков у Клавы было достаточно. Многим она вынуждена была отказывать. Под видом заказчиц
собирались и подпольщики, являлись связные.
В сорок втором году, и особенно в сорок третьем, подпольная организация активизировала свою
деятельность, и Клава вся отдалась этой опасной, но нужной работе. Она участвовала во многих операциях
вместе с партизанами и с боевыми группами железнодорожников, была отличной связной. В этом ей помогали,
сами того не замечая, некоторые ее постоянные заказчицы.
Клава сделала платье жене бургомистра.
— Хорошо сшила, — сказала бургомистерша, примеряя платье.