Поиски счастья
Шрифт:
— На телеграф!
И телеграмма ушла.
Полковник закурил, прошелся по кабинету.
— Второе. Мы должны знать все, что происходит на русском Севере. Олаф Эриксон в Номе?
— Да.
— Вызвать!
Роузен снова позвал Элен.
— Вы недальновидны, — как только она удалилась, начал гость читать нотацию Роузену. — Вы хотите иметь рынок, но ничего не делаете для его закрепления за собой. В России родилась новая сила, которая может лишить вас такого рынка. Надо это учитывать.
— Вы не возражаете, полковник, рюмку виски? — и, не дождавшись ответа, начальник гарнизона вышел в приемную.
— Джонсон — это ваш? — продолжал полковник, заглядывая в записную книжку.
— Да, это представитель компании в Ванкареме.
Отлично, Ройс?
— Ройс? О нет, Ройс к нам никакого отношения не имеет.
Вскоре, бледный, испитой, вошел Олаф Эриксон.
Полковник окинул его быстрым взглядом.
— Вы нам нужны, — сказал Роузен, не представляя гостю Эриксона, который, впрочем, был тому достаточно знаком…
Объяснив вкратце своему старому агенту обстановку, офицер разведки сказал:
— Поручаю вам, Эриксон, сделать проспекторов более полезными Штатам. Многие из них, например Ройс, находятся в бедственном положении и не устоят перед долларами, которые вы им вручите, — с этими словами он вынул из бумажника десять сотенных ассигнаций и передал Эриксону, — Расписку!
— Не вздумай только, Олаф, сделать и тут свой личный бизнес, — предупредил его Роузен, — Это политика. Смотри!
— Я готов, мой полковник, но Ройс может упереться. Он упрям, как мул.
— Пусть норвежца да и других не смущает это пустяковое поручение. Они должны писать на ваше имя обо всем, что будет происходить на Чукотке, — и только, Скажите им, что такая информация нужна для коммерческих целей фирмам Америки, заинтересованным в торговле на севере России. Большего им знать не положено. Неужели, Эриксон, и этому до сих пор вас надо учить?! — Полковник зажег сигарету. — Мы больше вас не задерживаем.
Эриксон ушел, Навстречу ему в дверях появился краснощекий начальник гарнизона с подносом в руках.
— Полковник! — торжественно возгласил он, ставя поднос на стол.
Полковник налил виски, разбавил содой и выпил. Роузен сделал то же.
— Своих людей мы должны иметь в каждом населенном пункте, — продолжал посланец Вашингтона. — Задаривайте влиятельных аборигенов, шаманов, богатых чукчей, вербуйте верных людей. Обратите особое внимание на Славянск: там один из опасных очагов красной заразы. Обещайте, обещайте, обещайте! Это ничего не стоит и убытка не приносит. Впрочем, вот вам еще чек на пятьдесят тысяч. Пишите расписку, — и он снова налил себе виски.
Вошла Элен.
— Билл Бизнер, — доложила она.
— Занят, — коротко ответил Роузен, и Элен прикрыла за собой дверь.
— Вы знаете, что барон Клейст все еще находится в Славянске? — задал вопрос полковник.
Директор компании утвердительно кивнул головой.
— С ним вам надо связаться в предстоящую навигацию и оказать всякую возможную поддержку. Положение не терпит, чтобы вы продолжали отсиживаться в Номе. Ваше место сейчас на борту корабля. Вы поняли меня?
Начальник гарнизона снова направился в приемную к Элен.
— Прикажите, майор, подать нам кофе! — крикнул ему вслед вашингтонец. И, обращаясь снова к хозяину кабинета, продолжал: — Теперь о русских на Аляске. Мы располагаем данными, что в связи с событиями в России они тут начали шевелиться. Со своей стороны мы примем нужные меры, но и вы не будьте слепыми.
— Но что мне с ними делать?
— Вербуйте, развозите их по всей стране, чтобы стереть с карт эти русские очаги!
Дальнейшая беседа проходила за чашкой кофе, при участии Элен. Начальник гарнизона старался предупредить каждое ее желание. Потом, когда она собралась домой, он попросил у полковника разрешения проводить ее — и больше уже не возвращался.
Полковник и Роузен покинули контору акционерного общества лишь в сумерках.
Глава 39
ТАНЬГ ВАН-ЛУКЬЯН
Домик бывшего ссыльного снова заполнен вооруженными чукчами. Среди них — Элетегин, бедняки из ближайших поселений, работник купца. В табачном дыму трудно различить их лица. Похоже, что люди собрались сюда давно и о главном уже переговорили. Теперь они просто ждут возвращения таньгов с блестящими полосками на плечах — плохих таньгов, которые, обидев их тумга-тума Ван-Лукьяна, рано утром выехали из бухты Строгой.
— Все, что услышал, повезу домой и расскажу всем, кого здесь нет, — вслух высказал свои мысли пожилой чукча, ни к кому не обращаясь. — Советская власть правильно думает, что надо помочь беднякам.
— Мы еще многого не знаем. Будто спим мы, — вздохнул кто-то в углу у двери.
— Я старик, но я не против новой жизни. Ленин правильно говорит. В голове его верные мысли.
— Однако, где так долго гонец? — перебил старика нетерпеливый Элетегин.
Ему никто не ответил.
День уже начал угасать, когда возвратился чукча-гонец и сообщил, что колчаковцы, видимо, поехали назад, в уезд.
— Почему сразу не позвал нас? — спросил Кочнева Элетегин. Он уже совсем было приготовился арестовать плохих таньгов, поймать Гырголя, прогнать американов.
— Ничего, Элетегин, — успокоил его Иван Лукьянович. — Дальше Славянска не уйдут.
Чукчи не расходились.
Иван Лукьянович задумался. Он не мог задерживаться дома. Нужно было немедленно выполнять предписание ревкома, время не ждало.
— Ничего, — повторил он. — Летом приедут сюда хорошие таньги, привезут товары, прогонят американцев. Вместе с вами заберем у шамана вельбот, поделим между бедняками оленей богачей, выберем свою бедняцкую власть.