Поиски
Шрифт:
— Да, черт возьми, как я! — князь все-таки ударил по столешнице ладонью, заставив жалобно звякнуть посуду.
— Оказывается, ты умеешь признавать собственные недостатки! — поднял бровь Найири, — У нас прогресс на лицо.
Андерс хмуро посмотрел на друга. Вот только сарказма здесь не хватало.
— Не смешно, — буркнул он.
— У вас даже выражения одинаковые, как и мимика, — хмыкнул ашурт, — И характер, — многозначительно добавил он.
— И что ты предлагаешь? — князь мрачно оглядел
— И где сейчас твои мозги? — удивился тот, — Спят? — ашурт хотел постучать по лбу друга, но благоразумно воздержался, — Прими его таким, каков он есть. Разговаривай с ним так, как хочешь, чтобы с тобой разговаривали. Вы же одинаковые, как близняшки. Даже жутковато иногда становится, как представлю, что ждет моего шалопая в будущем.
— Откуда я знаю, как я хочу, чтобы разговаривали со мной? — снова взорвался князь и замолчал.
А какого общения он хочет? Да с ним всегда разговаривали, как с Повелителем, даже в почти забытом детстве! С какой стороны подступить к наглухо замкнувшемуся сыну?
— Но как-то же вы общались до этого? — Найири вопросительно глянул на йёвалли.
— Я ему, ей, — поправился он, — рассказывал про нас с тобой.
Найири изумленно вскинул брови:
— Нашел о чем говорить с девчонкой!
— Ты не понимаешь, — возразил Андерс, — Надо было видеть, как она слушала! Най, она вся светилась изнутри!
— Так что тебе сейчас мешает продолжить это? — недоуменно спросил ашурт.
— Как к нему подойти? Я не представляю, — князь потеряно уставился в стол.
— А ты не подходи, — хмыкнул Найири и, видя удивленное лицо друга, посоветовал, — Ты мне это рассказывай или Шону, когда Ласти рядом. Я думаю, что старшему принцу не повезло так, как принцессе. То-то у нее мозги набекрень.
Андерс тоже хмыкнул. Ладно, примем это за исходную точку и начнем танцевать от нее.
Герцог еще некоторое время лежал и думал о том, как много ошибок он совершил в своей жизни, пропуская их между пальцев, как бусины, пока сну не надоело ждать. Тягостные мысли незаметно перешли в простые и мирные сновидения, и ашурт провалился в них, как в глубокий колодец.
Ему снилось детство. Маленький Сантилли бежал по огромному полю, похожему на зеленое море с частыми вкраплениями мелких цветов. Ветер вразнобой колыхал разнотравье, гоняя травяные волны, и ашурту казалось, что он плывет по ним, как крохотный кораблик по бушующему океану, разгребая их руками-веслами. Над головой перевернутой голубой чашей высилось небо с прозрачными перистыми облаками. Стрекотали кузнечики в колышущейся траве. А на душе было радостно и тревожно одновременно, как в ожидании чуда.
Проснулся он, как от толчка. Только что спал, и вот уже лежит и слушает тихое дыхание друга. Ощущения сна все еще не хотели отпускать, наполняя тело необычайной праздничной беззаботной легкостью.
Сантилли потянулся к спящему йёвалли и осторожно поцеловал его в лоб. Тот в ответ весело сморщил нос, тепло улыбнулся и открыл ясные глаза. Значит, просто ждал, когда герцог проснется, тоже думая о своем. Они несколько минут лежали и смотрели друг на друга. Было невыразимо приятно вот так глядеть в любимые глаза, ничего не говоря, чутко ловя отголоски чувств и мыслей, понимая без слов все то, что хотели сказать друг другу.
— Санти, научи целоваться, — тихо попросил Лас.
Ашурт удивленно изогнул бровь и хмыкнул:
— А ты не умеешь?
— Неа, — беззаботно мотнул головой принц, — Что это за поцелуй? Чмок. Чмок. Чмок, — смешно вытягивая губы трубочкой, изобразил он, — По-настоящему. М-м-м?
Лас лукаво блеснул желтыми глазами, улыбнулся и прикусил губу, умоляюще глядя на ашурта.
— О-о, демон-искуситель в действии! — герцог изобразил безграничное потрясение, — Сколько коварства в этом ангельском взгляде! Сколько хитрости таится в простодушном выражении лица! Ласти, ты растешь и совершенствуешься!
— Я рад за себя, — Ласайента придвинулся ближе, и Сантилли с наслаждением вдохнул летний запах.
Так вот откуда его сон! Не осознавая того, что делает, он притянул йёвалли к себе, прикоснулся к мягким губам и потерялся в этом сводящем с ума бесконечном поцелуе.
Внезапный страх повторения ночного безумия окатил ашурта ледяной волной, отрезвляя и заставляя отпрянуть назад.
— Ты так и будешь теперь от меня шарахаться? — удрученно спросил принц, глядя на него исподлобья, — Лучше завалить в постель какую-нибудь служанку, чем целовать меня?
— Ласти, не говори ерунды, — с досадой ответил Сантилли, садясь и растирая лицо. Все было на месте, даже ухо, с которым Его Светлость успел мысленно распрощаться.
Принц неожиданно обхватил его за шею и повалил обратно.
— Не глупи! — рассердился ашурт, но Лас ловко подмял его под себя и придавил к подушке, навалившись сверху.
— Изнасилую, — пригрозил он.
Герцог не выдержал и расхохотался.
— Ласти, ты чудо чудное, — сквозь смех сказал он и поцеловал его в нос.
— Еще, — строго потребовал друг, — Этого мало, чтобы замолить грехи.
Его Светлость помрачнел. И так не сладко, зачем же снова напоминать о том, что так хотелось забыть? Где-то в глубине души шевельнулась невольная обида на друга.
— Санти, я знаю, ты другой, — тихо проговорил йёвалли, глядя ему в глаза, — У всех бывают ошибки, и эта не самая страшная.
Герцог подавил тяжелый вздох. Ласайента прав, и сейчас его устами говорила истина жизни, но ашурт безумно боялся, что снова сорвется.