Пока цветет жасмин
Шрифт:
— Я это знаю! Но мне от этого не легче!
— У нас нет другого выхода! Идем уже, — прошептал Габриэль, смотря на ангелов.
Бальтазар обреченно покачал головой и вместе с солдатами Михаила покинул зал. За ним пошли и Габриэль с Касом. Все закончилось. Для них. А для Михаила все только начиналось.
========== Дэ жа вю ==========
Михаил появился в своем доме в окрестностях Парижа. В его руках была большая, плетеная, коричневая корзина. Архистратиг, держа в руках эту корзину, машинально туда заглянул, дабы убедиться, что ничего не забыл купить в ближайшем продуктовом магазине.
— Фрукты, сок, немного сладкого, килограмм круассанов, три шоколадные булочки… Вроде все купил и ничего не забыл, — перечислил он, удовлетворенно улыбнувшись самому себе. — Мне еда не нужна, я же архангел… А вот Палами…
После
А теперь Люцифера рядом не было, а без него её жизнь превратилась не в выживание, а просто в существование.
И вот, Михаил перенесся в свой дом после того, как навел хоть немного порядок в послевоенном Раю. Виновников гражданской войны он покарал, а сам Рай теперь нужно восстанавливать. И на его восстановление уйдет слишком много времени.
— Михаил!
Как только архистратиг переступил порог своего дома, навстречу ему вышла молодая девушка-блондинка. На вид ей было лет двадцать пять. Средней длины волосы были уложены в красивую прическу, и было видно, что девушка за своими волосами ухаживала и делала укладку. Сама она не носила строгого костюма, который полагался ангелам. В отличие от других эта девушка была одета в облегающие черные лосины, короткую футболку с небольшим вырезом, поверх которой была надета спортивная красная кофточка.
— Привет, Марселина, — вздохнув, Михаил поздоровался с блондинкой.
Ангелесса легонько улыбнулась, слегка склонив голову на бок, и внимательно посмотрела на своего командира.
— Можешь не спрашивать меня относительно Палами. С ней всё плохо. Она пришла в себя, но ничего не ела. Я ей приготовила круассан с кофе, точнее, послала ангелессу по имени Эфсун за круассаном, и она его купила. Но Палами отказалась есть и просто заперлась изнутри. Мы проникли в комнату, но она устроила истерику и на нас накричала! А потом нас выгнала с угрозами. Мы не знаем, что с ней делать. Мы её еле успокоили, дав ей успокоительное. Мы хотели её заставить спать, но твоя невестка просто нас не подпустила, где-то взяв ангельский клинок…
— Понятно, — выслушав подчиненную, тихо прошептал старший архангел.
Он погрустнел ещё сильнее.
— А что мне делать прикажешь? — поинтересовалась ангелесса.
— Спасибо, Марселина. На сегодня всё. Сегодня я буду в доме, и Палами будет под моим личным присмотром. Я больше её не брошу и сегодня я буду все время с ней. Марселина, ты можешь идти. Но прежде чем пойдешь, я тебе скажу кое-что: завтра ты, Асуф, Стасиэль, Джэмаэль и Кроналин, точнее вы заступаете на охрану Небесной темницы. Марселина, я тебя прошу, следи за Гавриилом и Бальтазаром. Очень следи. Оба мои младшие братишки любители устроить дебош, поиграть в картишки, посетить публичный дом и полапать смазливых красоток из порнофильмов. Я только тебе доверяю, хорошо?
Марсель внимательно выслушала командира и легонько улыбнулась. Она прекрасно знала Габриэля и знала, на что они вместе с Бальтазаром способны.
— Будет сделано, Михаил, — коротко бросила ангел и, заметив, что архистратиг направился на второй этаж дома, покинула гостиную.
Михаил поднялся по лестнице дома. Он прошел по тускло освещаемому коридору, в котором горело только несколько ламп, и остановился возле одной-единственной двери. Старший архангел немного помедлил, прежде чем сделать это. Он стал чего-то ждать, боясь отпереть её. Но поняв, что рано или поздно это нужно сделать, архангел нерешительно подергал за ручку, и дверь отворилась. Архистратиг вошел в спальню, которая тоже почти не освещалась.
На парижских улочках давно потемнело, а за окном поднялся сильный и холодный ветер, который был таким сильным, что листья срывал с деревьев и кружил их в прощальном
Сказав себе что-то наподобие: “Я смогу”, архистратиг вошел в спальню.
Возле небольшого, светлого трюмо сидела поникшая Палами. Она смотрела на своё отражение в зеркале, даже не замечая Михаила. А вид её мог напугать любого: большие, синие круги под глазами, бледная кожа, потрескавшиеся синие губы и редкие реснички. Её вид был сейчас подобен самому ужасному и страшному зомби. Да даже зомби выглядел лучше, чем эта девушка. Каштановые, ранее пышные волосы, были спутаны, и казалось, что расчески они не видели давно.
— Палами…
Первым подал голос старший архангел, поставив на столик корзину, которую всё время держал и не выпускал из рук.
— Уйди, — прошептала невестка, даже не посмотрев в сторону деверя.
Он хмыкнул и нерешительно подошел к девушке. Видя такое, она вскочила и отбежала от него.
— Не уйду, — ответил Михаил, всё подходя к ней. — Палами, хватит. Перестань себя изводить. Я понимаю, ситуация повторилась. Ты опять в моем доме, снова без Люцифера. Я тебя успокаиваю, а ты себя изводишь и истеришь. Послушай меня, дорогая моя невестка. Нам всем очень тяжело. Люцифер остался в Клетке, и я до сих пор не могу поверить в это. Ты думаешь, мне сейчас легко?! Гейбу?! Или ты думаешь, что мы такие с ним каменные, а одна ты страдалец?! Нам тоже плохо без него. Он — мой младший брат, Габриэля — старший. Я себе места не нахожу! Но я не рыдаю так как ты, и не истерю. Мы лишились нашего брата. Брата, которого я люблю и ради которого готов на всё. Брата, которого я сам лично воспитал и которого вот этими руками вырастил, и который был и есть смыслом моей жизни. Даже сейчас. Моя любовь к Люциферу очень велика, и у меня сердце обливается кровью за него и за тебя. Но я знаю, что я должен быть сильным, не должен опускать руки. А знаешь почему? Потому, что я ответе пред ним за тебя, за Габриэля, ещё по-сути ребёнка, и за многих других. А ещё я не опускаю руки, так как прекрасно знаю, что сейчас я один буду поднимать Рай с колен, один править в послевоенном Эдеме. А ещё я буду следить за тобой, за ангелами. Я просто не имею права на слабости, понимаешь? На мне слишком много всего сейчас висит. Я в ответе за вас как старший брат, как старший архангел. Я в ответе за вас как за свою семью, в конце концов. Мы — семья. Я бы мог сейчас просто сложить руки и впасть в депрессию, но я так не делаю ибо знаю, что на мне — ответственность… А ещё… Во всей этой заварухе я лишился младшего брата. Каким бы не был Рафаэль, но он — мой брат, и я его тоже любил… И люблю… А он погиб в войне. В общем, я не могу пренебречь вами, ибо я и так многого лишился. Знаю, я наговорил много тавтологий, но как-то так…
Палами слушала монолог Михаила, при этом смотря в окно. Она смотрела, как ветер усилился, а дождь ещё сильнее стал лить. Вместе с дождем и её душа плакала. Все её слезы в дождь незримо слились… Она знала, что это не просто капает дождь, это капают её горькие слезы от потери возлюбленного во второй раз.
— С какой радости ты ещё и психологом подрабатываешь? — спросила невестка и развернулась к деверю. Из всего его монолога она только и смогла спросить относительно “психологии”.
Старший архангел усмехнулся и честно ответил:
— С того момента, как с тобой связался… И как ты стала частью моей семьи.
— Михаил, спасибо, что произнес такую пламенную речь. Я понимаю, что ты в ответе за нас, за младших. Что ты самый старший, и у тебя самого проблем вагон и маленькая тележка… И что твои проблемы больше Эйфелевой башни, но ты не понимаешь… Нас снова с ним разлучили! Я умираю без него! Ты знаешь, как мы с ним друг друга любили? И теперь мне тяжело… Михаил, Люцифер в клетке, я здесь! Наша связь с Дьяволом настолько сильна, что я не могу описать это тебе! Даже в Клетке у меня была жизнь, а сейчас это выживание. В темнице, запертой, безвольной и бессильной мне было гораздо лучше, чем сейчас на Земле! Вот это все снова Клеть. Просто она другая, но она намного хуже, чем была та. Почему? Да потому что мой муж остался там! Я не знаю… Я не чувствую… Я вообще стала овощем, понимаешь? Я больше своей дурной жизни люблю его и без него я не хочу жить! Я найду клинок Руби и тогда… — на последней фразе Пройс закричала и залилась слезами.