Пока цветет жасмин
Шрифт:
— Как трогательно… Я сейчас расплачусь! — театрально отозвалась Марселина, смахнув воображаемую слезу. — Не смей меня оскорблять, ты никто и звать тебя тут никак. Смекаешь? Ты только поступила на службу к Михаилу, а уже права тут качаешь. А твой Габриэль — похотливый индюк, который следует одному правилу: разум создан мыслить, а член чтобы размножаться. Мы парни не пошлые, это природа! Вот так! И я от своих слов не отказываюсь! А я ведь любила его.
— Не смей так говорить о нём!
— Или что, Орабель?! Ты сама увидишь потом, как твой альфа-самец тебя бросит. И тогда ты меня ещё вспомнишь. А знаешь что, хотя да. В постели он хорош. Ты даже себе не представляешь, насколько хорош он в постели. Он такие финты вытворял,
— Заткнись! — прошипела Орабель, еле сдерживаясь, чтобы не начать драку.
— Не заткнусь. Я наоборот тебе сейчас говорю, что в постели Гейб альфа-самец и просто… Я испытала его синусоиду в действии… У него там такой… Косинус, что все синусы завидуют… Мы просто играли в преподавателя по высшей математике и студентку… Но не смотря на это… Он просто похотливый козел, который использует всех ангелесс в своим целях. Ему только секс и нужен. А когда девушка ему надоедает, он просто её бросает и ищет себе другую пассию. Конечно, какая девушка не захочет стать фавориткой самого архангела Гавриила?! Любая захочет.
И последней фразой Марселина просто вывела Орабель из себя. Брюнетка окинула холодным взглядом блондинку и разжала кулаки, что-то выдумывая на ходу. Марселина внимательно наблюдала за Орабель и пыталась сообразить, о чем та думала. А тем временем внимание Бель привлекло железное ведро, которое стояло в дальнем углу темницы. Не долго думая, она схватила то ведро и резко (а может предсказуемо) вылила его на голову ничего не подозревающей Марселине. Теперь с волос блондинки стала стекать холодная вода. Удивленная и разозленная, она большими глазами стала смотреть на обидчицу.
— Совсем сиськи на мозги давят?! Спятила? А, прости, забыла. Там давить нечего… У тебя нет мозгов. Обычно у ангелов мозги есть, ты же у нас особенная. Мозгов-то нет, и, конечно, чем же там думать?! Но знаешь, сделала ты это зря, курва… Очень зря…
Обиженная блондинка недолго думала и притащила второе ведро с холодной водой. Теперь она сделала то же самое и вылила его на Орабель. Обе противницы промокли с ног до головы. Белое платье Орабель прилипло к телу, а бежевое, в цветочек платье Марселины сжалось и тоже прилипло к коже. Сразу похудевшие, посиневшие, они дрожали с головы до ног; вода текла с них ручьями, как с зонтов в проливной дождь… Обиженная и разозленная Марсель подняла с пола ведро и запустила ним в Орабель. Ничего не подозревающая Бель получила ним по голове, потому что то не очень мягко полетело и приземлилось. Она поморщилась от боли и потрогала ушибленную голову. Обезумев от гнева, она изо всех сил швырнула ненавистное ведро под ноги Марселины. Та упала… Бель вскочила и бросилась на соперницу. Она схватила ее за горло и стала душить. Но Марсель, изогнувшись всем телом, вывернулась, вцепилась в платье соперницы и повисла на нем всей тяжестью, словно намереваясь оторвать ей голову. Драка возобновилась, — на этот раз молчаливая, без криков, без ругательств. Ангелессы просто стали друг друга бить.
Они сходились не грудь с грудью, а царапались, растопырив скрюченные пальцы, стараясь угодить друг дружке в лицо, ущипнуть, разорвать, расцарапать. Марселина, одержимая местью и злобой, стала царапать лицо соперницы. Орабель морщилась и параллельно наносила удары по лицу ангелессы. От боли в глазах Марсель потемнело, и когда Бель снова ударила ту по щеке, разозленная Марсель резко дернула белое платье с брюнетки. Платье с треском стало разрываться и вскоре значительно укоротилось.
— Это было мое любимое! — вскричала Орабель, которая снова начала бить «подругу» по гарнизону по лицу.
Марселина ухмыльнулась и увернулась от
— Ах-ты, потаскуха! — закричала Бель. — Я сейчас тебя ощипаю, как курицу!
Теперь у блондинки платье в цветочек тоже было разодрано, а через порванное платье проступало голое тело. Клочья одежды летали в воздухе. У Марселины первой показалась кровь: три длинных царапины шли ото рта к подбородку. Боясь окриветь, она защищала глаза и прикрывала их при каждом ударе. Орабель еще не была окровавлена. Марсель метила ей в уши и бесилась, что не могла достать их. Наконец, она ухватила сережку, маленькую грушу из чистого золота, дернула и разорвала мочку уха. Брызнула кровь… Бель закричала, когда увидела, как соперница бросила кусочек уха на пол темницы. Несколько секунд они стояли так на коленях, угрожая друг другу. Растрепанные, распухшие, бурно дышащие, они настороженно выжидали, переводя дыхание.
Перекосившаяся от боли Орабель, вскочила и вцепилась в волосы сопернице. Она стала вырывать белые пряди «подруги», хватать ту за волосы и бить головой об стену темницы. Марселина закричала. Орабель сейчас же рванулась в сторону, чтобы избежать ответного удара, который только слегка задел ее по бедру. Постепенно, войдя в раж, ангелессы стали свирепо и ритмично колотить друг друга, как прачки колотят белье… Марсель схватила Бель и ударила лицом об землю. А когда опомнилась от удара, то удесятеренной силой схватила Марселину поперек туловища, согнула ее, прижала лицом к полу. Несмотря на то, что блондинка брыкалась, Орабель задрала ей подол порванного платья на голову.
— Сучка! — кричала сквозь зубы Марселина, пытаясь наносить удары сопернице. — Поперчу я тебе сейчас сиськи и надеру тебе репу!
С каждым ударом по белой коже Орабель вопила. Она перехватывала удары и наносила их сопернице. На коже обоих воительниц было достаточно ран и порезов, а тела их были в ранах, из которых капала кровь. Казалось бы, пора уже остановить это кровавое безумие, но Орабель не останавливалась и наносила удары ненавистной сопернице снова и снова. Та истерически кричала, и её громкие крики привлекли охранников Небесной тюрьмы. И вот в коридор, где происходила драка вбежали другие ангелы — Асуф и Камаэль. От увиденной безобразной сцены стражники немного офигели: Асуф внимательно стал наблюдать за дракой, не спеша разнимать ангелесс; Камаэль ухмылялся и тоже не смешил разнимать дерущихся девушек. А когда в темницу вбежал третий ангел по имени Кристиэль, то из уст охранников стали слышаться возгласы: «Давай, давай, Марселина!» «Дай ей как следует! «Так ее, Орабель!» «Ощипай ее как курицу!» «Сломай ей хребет!»
Казалось, ангелам доставляло удовольствие наблюдать за женской дракой, и ни один страж не останавливал ангелесс. Наоборот, женская драка привлекала внимание и остальных ангелов, которых собралось где-то пятнадцать. Все обступили дерущихся девушек и стали наблюдать. И вскоре многие воины из гарнизона Михаила, которые находились в темнице, прибежали посмотреть на это зрелище. Женские бои были такие редкие, что все небожители с упоением и наслаждением наблюдали за баталией и чем, собственно, всё закончится.
Крики и ругательства девушек стали такими сильными, что стали доноситься аж до дальней камеры Габриэля и Бальтазара. Габриэль, отложив карты, посмотрел на друга. Удивленный, тот вскочил и подбежал к решетке. Тоже самое сделал и Проказник. Он подошел к решетке и прислушался.
— Бабы дерутся! Вот это да… Солдатки одного из гарнизонов Михаила дерутся, которые сегодня охраняют темницу. Женские бои без правил в грязи. Да это же круче во сто крат, чем публичный дом! — радостно воскликнул Бальт и вплотную подошел к толстой решетке. — Вот тебе еще одно развлечение!