Пока не наступит завтра (Любовный венок)
Шрифт:
– Я же тебе сказала, что у меня есть пистолет. Он лежал завернутым в одеяло на полу.
– А ты умеешь им пользоваться?
Кара вполне серьезно сомневалась, что такая милая и скромная женщина, как Минна Блекли знает, каким концом целиться и на что надо нажимать. Но по ее нехорошей усмешке девушка поняла, что она зря волновалась.
– Конечно. Я научилась это делать во время войны.
И снова Кара поняла, как тонко Минна намекает ей, что она ничего не пережил а в годы войны.
– Заходи первая, – предложила Кара. –
Минна пошла, презрительно взглянув на Кару. Девушка последовала за ней, и они стали осторожно красться, прижимаясь к стене. Река несла свои темные, грязные воды к дальней части мельницы. Влага просачивалась под каменный фундамент. Подойдя к двери, Минна замешкалась на минуту, а затем толкнула ее мыском ноги. Тяжелая дверь под собственным весом медленно отворилась; протестующе заскрипели проржавевшие петли. Звук зловеще разнесся по пустому помещению и оборвался у сводчатого потолка.
Кара подождала, не выдаст ли хоть какой-нибудь звук присутствия Элайджи. Она задержала дыхание, но сердце ее стучало гулко. Минна первой вошла внутрь и стала смотреть на высокий потолок, откуда сквозь балки и черепицу прорывался солнечный свет. В воздухе кружились клочья пыли.
Кара пошла вслед за ней и вопросительно посмотрела на Минну. Одними губами она спросила:
– Что теперь?
Минна толкнула дверь. Медленно, дюйм за дюймом, она, скрипя, закрылась. Кара отошла в тень и прошептала:
– Дураки бросаются вперед.
Итак, она была здесь, в этом покосившемся старом здании, и неизвестно зачем искала опасностей. Им следовало подождать Дейка – она теперь совершенно ясно это поняла. Одно дело – идти навстречу опасности, а другое – стоять и смотреть ей прямо в глаза.
Минна пистолетом указала ей па противоположную стену, где находилась лестница, ведущая на чердак. Виден был лишь небольшой кусок дощатого настила на полу с того места, где они стояли. Кара отрицательно покачала головой.
Минна вновь махнула пистолетом.
Кара отпрянула назад и одними губами прошептала:
– Иди первой. У тебя пистолет.
– Хорошо, я пойду, – произнесла Минна. Ее голос эхом отозвался в пустом помещении, хотя говорила она своим тихим мелодичным голосом. – Потому что нам следует закончить, наконец, с этой головоломкой, И ты будешь делать, как я сказала. А теперь поднимайся!
Минна медленно направила пистолет в сердце Кары. У девушки пересохло в горле.
– Что ... что ты делаешь?
– Я? Ничего. Хочу просто раз и навсегда всех убедить, что хозяйкой Риверглена стану я.
Она очаровательно наклонила головку набок. На ее щеках появились ямочки, когда она улыбалась.
– Лишь я подхожу для этой роли. Теодора Рид сама научила меня всему. Она говорила, что я буду женой Берка, и она научит меня, как вести хозяйство и заботиться о наших людях.
Дверь была в добрых пяти футах от них. Закрытая. Кара быстро оценила это расстояние и подумала,
– Они больше не твои люди, а Берк мертв, – грубо напомнила ей Кара.
Улыбка исчезла с лица Минны. Она поджала губы.
– Я знаю, – огрызнулась она. – В тот день, когда Дейк возвратился домой, я решила, что Берк умрет.
– По твоему приказу убили твоего собственного жениха?! – Обожая Дейка, Кара представить себе не могла такого.
Минна покачала головой:
– Конечно, нет. Я сама убила его.
Кара не могла этого вынести. Она поежилась. Минна не только не испытывала угрызений совести, но казалась более удивленной, чем обеспокоенной. С отсутствующим взглядом она дотронулась свободной рукой до камеи, и погладила драгоценность, которая когда-то принадлежала матери Дейка.
– Берк уже был лишь призраком, помешанным на мести. Его интересовал только Ку-Клукс-Клан, собрания Клана и мысли о том, как бы нанести янки побольше неприятностей. Он даже не пожелал использовать те деньги, которые его отец спрятал от Конфедерации.
– Но ты же любила его ...
– Да к черту все это! Все, что я люблю, – это Риверглен. Он мой больше, чем чей-либо еще. Теодора Рид была мне ближе, чем моя родная мать. Она понимала меня, знала, что мне нужно и что я хотела от жизни. До самой смерти она дарила мне чудесные вещи, каких не могли подарить мне мои родители. Здесь не считали каждого пенни, не носили самодельной и штопаной одежды – во всяком случае, до войны. Когда война началась, а вместе с ней – грабежи и пожары, я перебралась сюда, чтобы сохранить плантацию для Берка. А в одну ночь мои родители очень кстати погибли от пожара, который разжег, – тут она мило улыбнулась, – один повстанец.
Кара напрягла все силы, готовясь задержать Минну, если та попытается убежать. В помещении было тихо, как в склепе, когда Минна сделала свое ужасное признание. Про себя Кара подсчитала количество ступеней, которые надо преодолеть, чтобы схватить Минну, но тут ее взгляд упал на дуло пистолета. Теперь она поняла, почему оружие показалось ей знакомым: она видела его раньше. Это был пистолет Дейка с перламутровой рукояткой.
Этим самым пистолетом Минна хладнокровно убила Берка.
– И неужели ты думаешь, что после всего, что я сделала для Риверглена, я позволю белой швали – работнице на ферме – стать хозяйкой этих мест?!
Кара похолодела.
– Это ты положила орехи на лестницу?
– Конечно, дорогая Кара.
– Тебе не убежать отсюда. – Кара сжала ладонями свою шерстяную юбку.
Минна вновь улыбнулась.
– Думаю, я смогу убежать. Особенно, если учесть, что это не я, а Элайджа тебя убьет.
– Но его здесь нет.
– Да, но я укажу на этого черного, и ты, черт возьми, догадываешься, кому поверят. Посмотри, как все отнеслись к моему заявлению, что я спала с Дейком в его первую ночь дома.