Пока не забыто
Шрифт:
Повседневная текучка меня так засосала, что о подаче документов в техникум я вспомнил лишь за три дня до истечения срока. К тому же, я еще и не решил, куда поступать. Я сказал об этом бабушка Сосе. Она запаниковала и позвонила своему сыну Пете, самому расторопному в таких делах. По его совету на следующий день мы втроем приехали к тете Гене, которая проживала почти в центре Москвы, на улице Новослободской.
– Чего это ты, Абраша, уперся рогом только в летные или шоферские дела? Можно подумать, что к ним имел какое-нибудь отношение твой папа, да и вообще кто-нибудь в нашей родне. А получить диплом писателя тебе бы не захотелось? – Так прореагировала на мое
Она говорила медленно и негромко, потому что кормила младенца Сашу грудью. Насмешку в словах сестры я узрел не сразу и подумал, что было бы действительно неплохо получить диплом писателя.
– Фрида, прекрати свои неуместные хохмочки! – Решительно прервал ее дядя Петя, в недалеком прошлом комсомольский активист. – Хочешь что-то предложить – пожалуйста, но только по существу. И еще одно замечание. С сегодняшнего дня Абраши среди нас нет, тем более Абрамчика. Будем называть его Аркадием. Подчеркиваю и для глухих – Ар-кади-ем. Документы тоже исправим. Ясно?
– Хоть Мефистофелем назовите! – огрызнулась Фрида и спрятала за полу халатика восковой белизны грудь с набрякшим фиолетовым соском. – От замены имени техникумы не приблизятся к Кунцеву даже на километр. А вы представляете, сколько времени в Москве отнимают поездки на метро, трамваях, троллейбусах, да еще и электричках? И потом, кто выяснял, какие конкурсы в этих техникумах и хватит ли для них знаний у не очень яркого ученика немировской школы?
– К чему ты это все опять, Фрида? – недовольным тоном спросил дядя Петя. – Я же сказал, что на разговоры типа «Москва – столица нашей родины» у меня нет времени. Если есть у тебя что-то конкретное, говори, а нет, лучше помолчи.
– А я конкретно и говорю. В 10 минутах ходьбы от нас есть какой-то техникум. Пусть туда Мефистофель и поступает, – чеканила Фрида. – Есть и там что-то, связанное с машинами. А к тому же, Аркадий еще и забежит к нам на важную в его положении тарелку домашнего супа.
Так меня с того дня и называют по сегодняшний день (как в Москве можно было иначе). А примитивная, с первого взгляда, логика Фриды подействовала. В тот же день мы с ней отнесли документы в приемную комиссию учебного заведения, на вывеске которого было написано Политехникум имени Моссовета. На первый экзамен, диктант по русскому языку, я долго добирался из Кунцева в состоянии невероятного напряжения.
На ступеньках у входа в техникум я слева. Рядом мой земляк с Украины Петя Приходько. На мне одежда Урмана, лучшего тогда портного Немирова.
На четвертый день все повторилось. Тогда я отправлялся в техникум, чтобы узнать, как я написал диктант на первом экзамене. Зато назад я летел, как на крыльях, чтобы доложить Густе Лазаревне и бабушке Сосе, что допущен к следующему вступительному экзамену, потому что получил пятерку по диктанту, которого больше всего боялся!
На экзамене по математике, в которой себя чувствовал очень уверенно, все произошло наоборот, как только в моих руках не оказался билет. Без тени паники я пробегался взглядом по вопросам. Лишь краем глаза я обратил внимание на педагога, которому было лет шестьдесят с плюсом на вид. Это подсказывал и реденький совершенно белый ежик волос на его голове.
– В вашем распоряжении полчаса, садитесь за свободный стол, – сказал педагог и записал в ведомость номер моего билета.
И вот здесь я оторопел от неожиданности. Условия задачи я перечитывал третий раз, но не мог понять ее смысла. Связываю это и с тем, что к экзамену я готовился по привезенным из Красного учебникам на украинском языке. Только в эти минуты я понял, что ряд математических терминов на этом языке не имели ничего общего с русскими. Ну, много ли общего в однозначных выражениях – «касательная к окружности» (на русском) и «дотычна до кола» (на украинском)?
Тем не менее я постарался успокоиться и взять себя в руки. План дальнейших действий я построил так, что в течение 15 минут сделаю все примеры по алгебре, геометрии и покажу их экзаменатору. После этого я попрошу его помощи в уточнении смысла задачи. Я не сомневался, что он примет во внимание, что я обучался в провинциальной школе на украинском языке, но все сложилось иначе.
– Молодой человек, я сам не знаю, как вам перевести с русского на украинский, – сухо ответил учитель и добавил, что, если бы он и знал, то не стал бы переводить, потому что без хорошего знания русского языка я не осилю более сложный материал на его лекциях, а они включают еще и определенную часть курса высшей математики.
Исходя из своей точки зрения, экзаменатор даже не посмотрел на решенную мной часть экзаменационного билета. Он сказал ледяным голосом, что экзамен я не сдал и медленно потянулся за ведомостью, чтобы выставить в ней соответствующую отметку. Мне было нечем возразить убедительной логике. За считанные секунды я пережил что-то невероятное.
И снова меня расстроило больше всего то, что я и здесь оказался не способным реализовать напутствие отчима. Горячая слеза скатилась по моей щеке. В то самое время и скрипнула входная дверь. В ней показался небольшого роста коренастый мужчина с канцелярской папкой в руке. Он подошел к столу экзаменатора и тоже сухо спросил:
– Как дела? Сколько человек сдало?
– Из рук вон плохо. Ставлю двойку на почин, – ответил экзаменатор и стал повторять то, что я от него услышал минутой ранее.
Коренастый мужчина внимательно посмотрел на меня единственным правым глазом. На месте его левого глаза блестел неподвижный стеклянный протез, окруженный фиолетовыми рубцами. К лацкану его черного пиджака был прикреплен орден Красной звезды.
– Так что же получается – абитуриент с Украины списал на троечку экзаменационный диктант у соседа россиянина? – вполголоса, как бы самому себе, сказал коренастый мужчина и стал перебирать бумаги в своей папке.
– Да нет, не похоже, чтобы списал – ответил мужчина сам себе, – единственная пятерка в группе. Что-то здесь не тянет на явное незнание русского. Хорошо, Владимир Иванович, продолжайте экзамен, а я попытаюсь разобраться в сути дела. Жаль парня. Не каждый поступающий в наш техникум абитуриент пишет диктант на пятерку.
После этого мужчина присел со мной за отдельный стол. Последовали вопросы: откуда родом, где находился во время войны, состав семьи, чем занимаются родители? Услышав, что мой отец погиб на фронте, мужчина со шрамами на лице вернулся к столу экзаменатора. Он сказал ему, что ведет меня на переэкзаменовку к Виктору Семеновичу Олейнику. Он, де, не мог забыть родной украинский, хотя и заканчивал физмат Киевского университета лет сорок тому назад. Если он найдет мои знания положительными, я буду зачислен в техникум условно. А Владимир Иванович лично и вынесет окончательное решение на экзамене за первое полугодие, если я не оправдаю оказанного доверия.