Покаяние Агасфера: афонские рассказы
Шрифт:
Паломника заверили, что на Афоне каждая собака всё обо всех знает и попросили описать внешность Илария.
«Да точно он! Приехал Илларионом, а уехал Иларием, помним мы такого. Как же он подставил отца Симеона! Такой подлости свет не ви — дывал!»
Но паломник только рассердился на тех, кто нападал на его духовного отца — великого афонского старца и, посчитав, что монахи просто завидуют благодати отца Илария и клевещут на святого, повернулся к ним спиной и, больше ни слова не говоря, ушёл. А оставшиеся в недоумении монахи ещё долго обсуждали слова паломника о том, что к «старцу» на приём занимают очередь с самого утра.
Теперь перейдем к другому нашему «герою» — Андрею.
Наконец, он прибился к зилотам, которые построили себе небольшую келью в Василии Великом. Зилоты всегда старались быть радушными и помогать как друг другу, так и всем нуждающимся.
Некоторые святогорцы считают, что в глубине души зилоты понимают, что они, всё-таки, не правы. И это побуждает их более обычных монахов хранить заповеди Христовы, чтобы доказать не только другим, но, прежде всего, самим себе истинность своего учения. Потому и мятежный Эсфигмен с радостью принимал к себе всех желающих и, с помощью своих покровителей на большой земле, организовывал им получение abtotita — греческого гражданства. В Эсфигмене на сей день самое большое братство Святой горы — около ста пятидесяти человек всех национальностей. Как властные монахи Протата, афонского правительства, ни пытались приструнить безчинников, Эсфигмен стоял насмерть и даже выпускал свой журнал, где обличал поместные православные Церкви в вероотступничестве. Журнал, к слову сказать, был отпечатан на прекрасной бумаге и издавался на нескольких языках, что, честно говоря, заставляло сомневаться в том, что зилотов «морят голодом», блокируя в море корабли с продовольствием, которые собирали всем миром для Эсфигмена многочисленные последователи зилотства.
И вот, однажды Андрей, афонский сиромаха, уже порядком подуставший бродить по Афону в поисках пристанища, нашёл свой путь афонского пострига. Если Илларион украл постриг у друга, то его молодой последователь решил украсть его у зилотов.
«Почему бы и нет? Ведь это же настоящие вероотступники и обмануть их не столь грешно, как православных». Так думал измотанный бродяжничеством Андрей.
И хотя некоторые официальные монастыри, такие как Дохиар, также принимали почти всех и даже делали иностранцам гражданство, но его насельникам приходилось работать по двенадцать часов в сутки, да ещё и хранить молитвенный устав Иосифа Исихаста. А такой путь для Андрея был неприемлем.
И вот однажды он, идя на бдение в Ватопед, встретил по дороге знакомого зилота. Тот тоже бродил из монастыря в монастырь, поскольку никак не мог усидеть в своей келье.
— Куда идешь, Андрей?
— На бдение в Ватопед.
— В Ватопед? Зачем тебе идти к этим масонам? Английская разведка и черная аристократия через принца Чарльза уже давно владеют этим монастырём [9] .
— Да я же не на масонов иду смотреть, а пение послушать да поесть. Думаю, меня сегодня примут, я в Ватопеде уже месяц как не был.
9
Ватопед — это соседний с Эсфигменом монастырь, который полностью поддерживает политику Вселенского патриарха Варфоломея. Когда братство Эсфигмена откололось от остального монашеского святогорского сообщества, между этим зилотским монастырем и Ватопедом случались столкновения вплоть до тою, что зилоты перерывали дорогу в Ватопед, а прибывшая полиция разгоняла их с помощью слезоточивого газа.
Зилот скорчил презрительную гримасу.
— Не продавай своё первородство за чечевичную похлебку, как Исав.
— Не
— Андрей, разве наши зилотские кельи когда-нибудь отказывали голодным в куске хлеба, а странникам — в крыше над головой? Пойдем сначала в Эсфигмен, а потом к нам, на Василия Великого, живи у нас хоть месяц. Тебе не обязательно становиться зилотом. Просто живи, молись как тебе угодно.
— Ну, не знаю.
— А что — «не знаю»! Мотаешься по Святой горе, как неприкаянный. Пойдем, брат, поживёшь у нас, трудиться будешь по силам, молиться. Ну, как?..
Через два месяца жизни на Василия Великого Андрей перекрестился в зилотскую веру и перестал поминать в своих молитвах патриархов поместных церквей. Но оставаться здесь он тоже не мог, — зилоты были большими подвижниками и, хотя Андрея никто не заставлял подвизаться, как они, он спиной чувствовал неодобрительные взгляды, когда, случалось, просыпал на молитву.
Паломники, приезжающие из России, тоже, в большинстве своём, зилотство не одобряли и считали Андрея вероотступником, а некоторые и еретиком. Тогда у него и возник этот хитроумный план.
Через месяц зилоты увидели, что Андрей стал подвижником и настоящим ревнителем истинной веры. Он молился по десять часов и выказывал стремление к уединению. Патриархов поместных Церквей он также хулил по нескольку часов на дню, что заставило зилотских старцев признать Андрея русским братом. И через месяц брат Андрей был пострижен в схиму с именем Адриан и поселился в одной карульской пещере.
..А ещё через месяц отец Адриан покаялся и вернулся в лоно Церкви, прихватив из отпадшего зилотства великий ангельский постриг. А ещё спустя пару месяцев он вернулся в Россию, где быстро стал иеросхимонахом, охмурив одного монахолюбивого владыку.
Теперь отец Адриан — духовник женского монастыря и игумен мужского. Его духовные чада нисколько не сомневаются в благодатности своего «афонского старца».
Каждый год на Святую гору из России приезжает около десяти человек с намерением остаться там на какое-то время. Не все они ищут подвига, но почти все — афонского пострига.
Поэтому хотелось бы призвать православных быть бдительными — грядут «афониты». Афон — это как известный бренд, марка монашества, а известные бренды всегда подделывают. Остерегайтесь подделок, дорогие мои, и да поможет нам всем Христос.
Монашеский обычай
Жил, а, может быть, и по сей день живёт на Святой горе юродивый старец Анфим. Годами бродил он из монастыря в монастырь, из кельи в келью; обуви не носил, пел невпопад византийские гимны и беспрестанно молился Богу. Никто не подозревал, что этот старец видит то, чего не видят другие. В общем, что вам, православным, объяснять — старец Анфим был обычным святогорским юродивым.
И вот однажды ночевал он на вершине Святой горы в храме Преображения Господня. Прошло уже три часа после захода солнца — в это время монахи в большинстве своём прекращают молиться, и демоны становятся намного смелее. Выйдя из храма, старец вдруг услышал какой-то шум, доносившийся со стороны малого Афона. И увидел Анфим духовным зрением, что на Антиафоне дьявол созвал бесов на совет.
Воссев на огромный трон из костей, украшенный черными черепами, он спросил, хорошо ли нечистые духи искушают подвижников благочестия. Бесы, перебивая друг друга, принялись описывать свои подвиги. Один чертёнок похвалялся, что заставил некоего смиренного уравновешенного старца выругаться на паломника. Другой поведал, что поссорил двух старых друзей пустынников (Анфим знал этих пустынников и воскорбел об их ссоре).