Показания Шерон Стоун
Шрифт:
– Мож Трегубовой его надо было показать… Мариночка, нет мол, краше жениха, чем Тема. Поздравляем с удачным выбором.
Закапывают. Машина трогается.
В ресторане, где ужинают убийцы, довольно оживленно. Рустика дожевал кусман шашлыка, откинулся на спинку стула.
– Ну, чего, Илюха, правильные мысли я говорю? Пора у старика брать кассу?
– Да я сам об этом давно думаю. Зачем старому деньги? Деньги молодым нужны.
– А потом чего – в Бельгию?
– Лучше в Канаду.
– Хороший, не спорю. Но он свое уже пожил. Мы-то вряд ли столько счастья хлебнем.
– Это точно. Помрет счастливым.
Общак, который держал Зубок в гараже (ну и оружие, понятно, водилось там), парни решили взять назавтра в полдень.
У них это неплохо получилось.
Если кого-то интересуют детали, то они могут проследовать в ремонтную яму. В ней – боковая дверь. Она приоткрыта. По узкому проходу можно попасть в довольно просторное помещение – что-то типа бункера, индивидуального бомбоубежища. Стол, стулья. Довольно много оружия, боеприпасов. В глубине комнаты – небольшой сейф.
Он открыт, наполовину распотрошен. Перед сейфом – труп Рустика со спины. В шее – нож, который острием вышел через горло. Второй труп (это Илья) сидит на стуле лицом к нам. Нож – глубоко в правом глазу.
Ничего не скажешь, мастерская рука у ветерана. В ногах Ильи валяется пистолет, которым несмышленый бычок все-таки сумел прострелить ногу старика.
Тем временем, район гаражей давно окружен группой захвата. В салоне одного из автомобилей – человек в штатском, руководитель группы. На заднем сиденье какой-то невзрачный мужчина в очках. Рядом – крепкий оперативник, их связывают наручники.
В штатском уточняет:
– Коренев, так вы утверждаете, что минировали все – и вход, и резервный выход? В каком году это было кстати?
– Там точно все заминировано вкруговую. Я думаю, туда не соваться лучше. Всех разнесет к чертовой матери.
– Старик, способен это сделать?
– Ему нечего терять. У него с мозгами что-то не в порядке в последний год.
Баба Сима и Мишаня – у другой машины. С ними еще один в штатском, полненький, в руках – мегафон.
– Петр Иванович, одумайтесь, – летит его голос. – Вы должны выйти на поверхность. Без оружия. Вас ждут родные.
Он подносит мегафон к губам Мишани.
Мишаня плачет:
– Дедушка, выйди, пожалуйста… Мы с тобой в войнушку поиграем, дедушка…
Слышит ли Петр Иванович внука?
Старик сильно хромая (за ним – кровавый след) тащится к сейфу, торопливо выбрасывает деньги.
«Эх, Илюшка… Ну и зачем вы дедушку-то хотели объегорить… Я это не люблю. Я порядок люблю. Да меня сам маршал Жуков однажды награждал. Спросил: чем можете объяснить, что нож метаете так мастерски? Говорят, в бутылку можете попасть с пятидесяти метров…»
Зубок достает из сейфа маленькое черненькое радиоустройство. Включает питание, бормоча:
– Аккуратностью душевной, Георгий Константинович, могу объяснить. Так можете в бутылку-то? И в стакан могу. Но только, чтобы пустой был.
«Рассмеялся тут Георгий Константинович. Правильно, в полный нам не надо? Полный нам пригодится».
– Так-то вот, миленькие мои.
Тем временем к оцеплению подтягиваются мрачные люди – владельцы гаражей. Кое-кто пытается прорваться к своим владениям. Есть и такие, у кого истерика.
– Рванет и 60 килобаксов взлетели в воздух! Это как понимать?!
– Сука, сматывать надо из этого Гондураса! Тут все не так! Террорист откуда-то взялся, мать его ети!
– Спрашивается – на хрена он тут нужен? Тут что – Турция? Испания?
Кто-то нервно кричит:
– Зубок, а ну-ка выходи! Выходи, кому сказал!
– Только кредит взял! Людей бы пожалел, хрыч безмозглый!
Полная дама гнет свое:
– Что вы делаете с пользователями! Дайте им выгнать свои машины! Сколько они денег потеряют. Тут и джипы, и крайслеры…
– У меня Тойота, например!
Милиционер в оцеплении шутит:
– Деньги, как известно, навоз. Дамочка, да Вы отойдите, отойдите… Рвануть может в любую минуту…
Старик достает фото Мишани из кармана. Всего один раз в жизни всплакнул старик – это сегодня. Он прислушивается к отдаленным выкрикам мегафона.
– Дедушка, выйди, пожалуйста… Дедушка, ну пожалуйста…
– Мишаня, держи хвост пистолетом. Знай, дедушка врагу никогда не сдается. Медали мои храни, Мишаня. Ни при каких обстоятельствах никому не продавай. Не продается это, запомни.
Прячет фотографию в карман, к сердцу:
– Ну, Мишаня… Помни меня…
Слабеющей рукой жмет кнопку.
Три мощных взрыва, каждый через секунду, сотрясают окрестности гаражей…
И тонет крик Мишани в этом грохоте:
– Дедушка… Дедушка-а-а-а-а-а…
Вот так все идет к концу в этом мире. Осталось рассказать последнее: как и где потом все-таки встретились Марина и Чепель.
– Где же она? Где? – торопил меня Чепель.
Это был уже девятый день нашего путешествия по небесным долинам.
– Вот же она! – указал я.
Мы, снижаясь, подплываем к аккуратно подстриженному газону. Только что прошел июльский дождь, сильно парит.
…Трегубова лежала щекой на траве. Поодаль ходили умытые дождем вороны (внимательно поглядывая на нее – то ли видение, то ли реальность), собаки, еще дальше – дети. Их катают на лошадях. Одна кобылица громко писает…
– Это ты? – спрашивает Чепель.
– Да.
Чепель выходит из лодочки, подходит к лежащей Трегубовой, садится рядом.