Показной блеск
Шрифт:
— Я сделаю это. Просто… дай ногам отдохнуть.
Мои плечи опустились. Я надеялась, что он не заметил моих хромающих шагов за последний час.
— Извини.
— Завтра надень удобную обувь.
Я кивнула и отхлебнула воды, жалея, что это не водка. Я не взяла с собой ни одной обуви, у которой не было бы каблука.
Мне придется позаимствовать что-нибудь у Теи, хотя я уже знала, что у нас разный размер. В прошлом году я купила ей на день рождения пару туфель-лодочек Maноло Бланик. Я никогда не видела, чтобы она их носила, и теперь я знал почему. Четырехдюймовые шпильки с украшениями из бисера здесь были совершенно не нужны.
Совсем как я.
— Ты выглядишь так, будто вот-вот заплачешь, — прошептал Уэйн, наклоняясь ближе. — Все в порядке?
Я кивнула, сморгнув новый поток слез.
— Я не в своей тарелке.
— Ах, не волнуйся. Скоро ты во всем разберешься. Ты выглядишь как умная девушка.
От его слов мне захотелось плакать еще больше. Как получилось, что человек, которого я встретила всего несколько минут назад, так верил в меня? Люди, с которыми я была ближе всего, не думали, что я когда-нибудь чего-то достигну.
— Извините. — Я соскользнула со стула, игнорируя боль в ногах, и поспешила за стойку. Как только я вышла в коридор, я прикрыла рот рукой. Рыдание, которое клокотало на поверхности, вырвалось наружу, эхом разносясь по кухне, когда я ворвалась в дверь.
Я остановилась рядом со столом в центре комнаты и закрыла глаза. Затем я даю волю слезам.
Первая волна едва скатилась по моим щекам, когда на кухне раздался низкий голос.
— О, Господи.
Раздражение в его тоне было слишком сильным, чтобы его вынести. Я развернулась, мой подбородок больше не дрожал, теперь, когда мое раздражение было на подъеме.
— Ты не возражаешь? Можно мне хотя бы несколько минут пожалеть себя? Или я и это делаю неправильно?
Его стоическое и суровое выражение лица дрогнуло. Его взгляд смягчился, и он отступил на шаг.
— Извини.
— Я уверена, что мои слезы кажутся тебе глупыми. — Я вытерла их и шмыгнула носом. — Я знаю, что сегодня доставила тебе неудобства. Но я больше не собираюсь извиняться. Работать здесь было не моей идеей, ясно? Я не знаю, что я делать. Со всем в моей жизни. Все это полный бардак. Моя жизнь — сплошной бардак!
Моя чрезмерно драматичная вспышка вызвала у меня хмурый взгляд, который я узнала по бесчисленным случаям, когда мой отец посылал мне такой же.
Прежде чем Дакота успел заговорить, я подняла руку.
— Не говори этого. Я уже знаю, о чем ты думаешь. У избалованной маленькой богатой девочки был плохой день, потому что ей пришлось поработать для разнообразия. Речь идет не об этом. Это о том, как я осознаю, что провела тридцать два года на этой планете и у меня ничего нет, кроме безлимитной карты. Я — ничто.
Хмурое выражение на лице Дакоты исчезло, а слезы продолжали литься.
В тот момент я их ненавидела. Позже вечером, когда я буду одинока и уязвима, я буду наслаждаться хорошим криком и возможностью выплеснуть все это. Но в тот момент я больше не хотела быть плаксой, только не сейчас.
Только не перед Дакотой.
Он сделал шаг вперед, входя прямо в мое пространство. И точно так же, как он сделал в баре ранее, он скользнул рукой вверх по изгибу моего подбородка, чтобы обхватить мою щеку.
— Не говори так.
— Но это правда, — прошептала я.
Журнальная статья назвала меня легкомысленной и мелочной. Мне потребовалось чуть больше двадцати четырех часов, чтобы понять, что, несмотря на все мои усилия измениться, но слова той репортерши была правда. Что это значило, что всего за один день я поняла, что она была права?
Может быть, я слишком долго жила в отрицании самой себя. Может быть, я игнорировала критику и советы своей семьи, потому что мне было так трудно что-то изменить.
Может быть, я просто играла ту роль, которую мне все отводили.
Причина не имела значения. Мой мир перевернулся с ног на голову, и я никак не могла сориентироваться.
И все же, когда теплая кожа Дакоты коснулась моей, не все было потеряно.
Когда его темные глаза твердо смотрели в мои, слезы просто прекратились. Это было так, как будто он приказал им остановиться, и они повиновались.
— У меня никогда раньше не было работы, — прошептала я.
— Я знаю.
— Я не знаю, как сделать что-то, что что-то значит. Есть ли в этом смысл?
— Да. — Он опустил руку. — Есть.
— Что я должна делать?
— Пошли. — Он дернул подбородком в сторону двери. — Позволь мне налить тебе выпить и принести что-нибудь поесть. Тогда я научу тебя кое-чему еще.
— Что это значит?
— Бармены — хорошие слушатели.
То ли из-за того, что я пролила немного слез, то ли из-за утешительного прикосновения Дакоты, я почувствовала себя легче, когда вернулась в бар. Уэйн послал мне еще одну улыбку, когда я вернулась на место рядом с ним.
Затем Дакота выполнил свое обещание налить мне выпить. Когда он готовил мне водку с тоником, я запомнила все его действия: от наливания спиртного до добавления тоника и выжимания лимона. Обращала ли я когда-нибудь раньше внимание на людей, готовящих мои напитки? Благодарила ли я их когда-нибудь?
— Спасибо.
Дакота кивнул и поставил напиток передо мной.
— Добро пожаловать.
Я потягивала коктейль, составляя компанию Уэйну, пока он допивал пиво. Когда он закончил, он пожал мне руку, пожелав спокойной ночи, и пообещал вернуться завтра. Затем он ушел, почти в тот момент, когда другая пара в баре оплатила свой счет и тоже ушла.