Покорение гигантов
Шрифт:
Продвижение этой двойки шло очень медленно. С большим трудом она достигла того места, где у швейцарцев в 1952 г. стояла палатка (8350 м). Пытаясь подняться выше, альпинисты еще медленнее, чем до того, направились к вершине. Однако очень скоро Хант убедился, что подниматься выше им не под силу и хотел разбивать на этом месте лагерь 9.
От швейцарской палатки они поднялись не более чем на 50—60 м. Но у них не оказалось сил даже для того, чтобы поставить палатку. Тогда они сложили продовольствие и горючее, предназначенное для этого лагеря, а также свои запасные кислородные баллоны (возможно понадобятся для штурмовых групп) и начали медленно спускаться, испытывая кислородное голодание.
В лагерь на Южном седле они спустились совершенно обессиленными. Штурмовая же группа в составе Эванса и Бурдиллона вскоре после своего выхода обогнала Ханта и Да Намгиала и, продвигаясь довольно успешно, подошла к длинному и довольно крутому фирновому кулуару, ведущему к южной вершине [62] . Здесь участники штурма стали продвигаться уже значительно медленнее.
Вот что рассказывает об этом восхождении Хиллари. Он видел, как четыре маленькие фигурки поднимались по юго-восточному гребню. Хиллари сообщал, что он следил за продвижением этой группы почти все время, пока они с Тенсингом пересекали снежные склоны от верхней части ледника Лхо-тзе к Южному седлу. В час дня, сообщал далее Хиллари, мы были очень взволнованы тем, что Эванс и Бурдиллон исчезли выше южной вершины, прежде чем их закрыли облака. Хиллари видел также, как Хаит и Да Намгиал медленно спускались к лагерю на Южном седле. Хиллари был уже в этом лагере и поспешил к спускающимся, чтобы помочь им, так как видел их совсем изнуренными.
62
Английские альпинисты назвали южной вершиной сравнительно невысокий взлет (высота над гребнем 40—50 м) на южном гребне Джомолунгмы.
В 3 часа дня, сообщает далее Хиллари, Эванс и Бурдиллон появились из тумана на юго-восточном ребре и начали спускаться к лагерю по крутому фирновому кулуару. Они были, очевидно, очень уставшими после такой напряженной работы, и из лагеря 8 их пошли встречать с горячим питьем. После этого проводили их в лагерь.
Действительно, участники первой попытки были в таком состоянии, что только большая выдержка, да и, конечно, борьба за самосохранение помогли им спуститься в лагерь 8.
На приводимом фото, сделанном их же товарищами, ясно видно, что если один из возвратившихся альпинистов еще в силах снять с себя веревку, то второй настолько выбился из сил, что, опершись на ледоруб, он уже не в силах распрямиться. Они несомненно израсходовали так много энергии, что возвращение их на Южное седло удалось только при помощи мобилизации всех физических и моральных сил.
После возвращения Эванса и Бурдиллона все группы провели ночь на Южном седле. Ночь выдалась не из приятных. Дул сильный ветер, было очень холодно. Альпинисты вынуждены были надеть на себя всю имеющуюся в их распоряжении теплую одежду и все-таки мерзли. К утру ветер немного стих, но погода явно не благоприятствовала штурму. Хант, Эванс и Бурдиллон, взяв с собой заболевшего носильщика Анг Тембу, вышли из лагеря 8 вниз.
Оставшиеся на Южном седле провели беспокойный день, да и следующую ночь из-за непрекращающегося сильного ветра, иногда доходящего до 90 км/час.
Однако альпинисты не теряли времени понапрасну. Они готовили к штурму снаряжение и необходимое оборудование для лагеря на гребне.
Утро 28 мая встретило альпинистов отличной погодой. Но в связи с тем, что одни из оставшихся в строю носильщиков (Пемба) заболел и не мог принять участие в поддерживающей группе, пришлось еще раз пересмотреть подготовленные вещи и изъять довольно необходимые предметы. Были уменьшены и запасы кислорода.
В 8 ч. 45 м. вышла поддерживающая группа в составе Лоу, Грегори и Анг-Ньимы, имея по 18 кг за плечами. Хиллари и Тенсинг вышли в 10 часов утра, взяв с собой кислородные аппараты, спальные мешки, надувные матрацы, самое необходимое снаряжение и понемногу продовольствия.
Движение штурмовой группы проходило медленно. Оно несколько ускорилось в большом кулуаре, где передовая группа вырубила большие и удобные ступени. В полдень они достигли гребня и присоединились к поддерживающей группе, которая в это время остановилась на отдых на месте прошлогоднего швейцарского лагеря. Это было замечательное место, с которого открывались изумительные виды во все стороны. Альпинисты использовали возможности для фотосъемки. Основными объектами были окружающие вершины и особенно Лхо-тзе. Вот он с гребнем, круто поднимающимся от Южного седла. На его восточном гребне красивой пирамидкой высится миниатюрная на вид скальная вершина высотой более 8000 м. Северо-западный гребень Лхо-тзе круто обрывается на юго-запад темным скальным склоном с отдельными пятнышками снега, задерживающегося в расселинах и на скальных полках. А восточный склон, покрытый мощным слоем снега, более полого спускался к леднику Кангчунг.
Отдохнув, обе группы вместе продолжили подъем. Путь был довольно крут, но ступенчатое строение скал делало подъем достаточно легким. Лишь на отдельных участках покрытого снегом склона приходилось им вырубать ступени.
Подойдя к тому месту, где Хант оставил кислород и небольшое количество продовольствия, альпинисты решили продвинуться дальше. В стремлении обеспечить успех штурма они старались разбить этот последний лагерь как можно выше. Все участники штурмовой и вспомогательной групп чувствовали себя достаточно хорошо. Они распределили между собой оставленные Хантом вещи и двинулись дальше. Темп движения несколько снизился, так как гребень здесь был довольно крутой, но, так же как и до этого, строение скал способствовало продвижению. В отдельных местах потребовалась рубка ступеней, но в общем движение шло успешно, хотя рыхлый снег на крутых участках скал требовал большой внимательности и осторожности.
К двум часам дня начала чувствоваться усталость, как считали альпинисты, от тяжелых рюкзаков, но, конечно, и вообще от условий напряженной работы на таких высотах. Было решено здесь разбить штурмовой лагерь. Это было на высоте 8500 м.
Но мало было принять решение, нужно найти такое место на гребне, на котором можно было бы установить палатку. А как раз на этом участке гребня такой возможности и не оказалось. Начались поиски, но они долго не давали результатов. Безуспешно подыскивая площадку для палатки, альпинисты уже начали отчаиваться. В этот ответственный момент на помощь пришел талантливый альпинист Тенсинг. Через несколько минут он привел группу к небольшой площадке под невысокой скальной стенкой; он вспомнил это место, которое видел весной 1952 г., когда проходил здесь с Ламбером.
Было 2 ч. 30 м. дня. Трое участников вспомогательной группы с облегчением сбросили на площадку свои тяжелые рюкзаки. Они устали, но в то же время были вполне удовлетворены достигнутой высотой, а следовательно, и своим вкладом в деле обеспечения решительного штурма вершины.
Тенсинг и Хиллари сняли свой груз и кислородные приборы. Они приступили к расчистке площадки для установки палатки. А Лоу, Грегори и Анг Ньима поспешили опуститься к южному перевалу, чтобы попасть туда засветло.
Очистив снег и лед, участники штурмовой группы обнаружили скальный склон крутизной около 30°. Этот участок склона представлял собой две ступени, лежащие одна над другой. Длина каждой ступени была около двух метров, а ширина — около метра. Альпинисты выложили эти ступени отдельными скальными обломками, чтобы выровнять их, хотя бы грубо. Палатка была поставлена на этих ступенях, и, таким образом, в ней получилось два спальных места — одно ниже другого примерно на 30 см.
Пока Тенсинг готовил обед, Хиллари проверил остатки запасов кислорода. Всего было в их распоряжении только 3,5 баллона. Это количество, при потреблении 4 литров в минуту, явно не обеспечивало штурма. Было очевидным, что или нужно сократить потребление до трех литров в минуту или прекратить штурм. Альпинисты приняли решение идти на сокращенном расходе. Кроме того, они имели в виду использовать для обратного спуска до Южного седла оставленные Эвансом и Бурдиллоном кислородные баллоны на ребре несколько выше установленного лагеря. Они помнили, что кислород из них был на две трети израсходован, но все же и треть емкости баллонов могла оказать значительную помощь.