Покоритель Африки

Моэм Сомерсет Уильям

— Я поручила вам заботу о брате и сказала, что если он погибнет как смельчак — мне не о чем сожалеть. По вашим словам, он погиб именно так.

— Я всегда думал о вас и делал все только ради вас. За все четыре года, что я провел в Африке, любовь к вам стояла за каждым моим шагом.

Впервые после возвращения он заговорил о любви. Люси опустила глаза еще ниже.

— Помните, перед отъездом я задавал вам вопрос? Тогда вы отказались выходить за меня, но обещали, что когда я вернусь, ответ может быть другим.

— Да.

— Надежда поддерживала

меня перед лицом опасности. Однако, вернувшись, я не осмелился спросить снова, потому что боялся снова услышать отказ. Я не хотел, чтобы вас связывало давнее обещание. И все же с каждым днем я любил вас все сильнее и сильнее.

— Я знаю об этом и искренне ценю вашу любовь.

— Еще вчера я мог подарить вам громкое имя. Все почести я ценил лишь постольку, поскольку мог положить их к вашим ногам. Но что я могу предложить сейчас?

— Вы должны всегда любить меня, Алек. Кроме вас, у меня никого нет.

— Уверены ли вы, что никогда не усомнитесь в моей невиновности?

— Почему вы не можете ответить на обвинение?

— Этого я не могу вам сказать.

Наступила тишина. Наконец Алек снова заговорил:

— Но может быть, вам легче будет поверить мне, а не им, потому что вы знаете, что я люблю вас и ни за что не пошел бы на гнусный поступок, в котором меня обвиняют.

— Я никогда не поверю в вашу виновность. Не знаю, что за резон у вас хранить молчание, но верю, что он достаточно веский. Раз вы не отвечаете обвинителям — тому есть серьезная причина. Алек, я люблю вас всем сердцем, и если вы попросите меня стать вашей женой, почту за честь ответить согласием.

Он заключил ее в объятия, поцеловал, и Люси расплакалась от счастья. Она не желала ни о чем думать, а мечтала лишь подчиниться его могучей воле.

Глава XVI

Леди Келси искренне надеялась, что вечер завершится без происшествий, но ее мечтам не суждено было сбыться. Роберт Боулджер был безмерно раздражен словами Люси, которая к тому же, словно желая окончательно вывести его из себя, совершила опрометчивый шаг. Желая показать всему миру, представленному двумя сотнями гостей леди Келси, что она, наиболее заинтересованное лицо, всецело доверяет Алеку, Люси настояла на том, чтобы танцевать с ним. Алек считал, что не стоит будоражить общественное мнение, но уступил ее пылким призывам. Дик с миссис Кроули танцевали рядом и, прочтя в их глазах неодобрение, Люси еще сильнее укрепилась в стремлении пойти наперекор. Поймав ледяной от ярости взгляд Бобби, она лишь вскинула голову.

Гости стали понемногу прощаться с леди Келси, и к трем часам почти все разъехались. Люси попросила Алека остаться, и они с Диком укрылись в курительной. Внезапно туда вошел Боулджер в сопровождении двоих товарищей, которых Алек едва знал — их звали Маллинс и Карбери. Бросив взгляд на Алека, он подошел к столику с сигаретами и напитками. Его компаньоны и не догадывались, что Бобби умышленно пригласил их зайти, рассчитывая объясниться с Маккензи.

— Здесь

можно курить, Бобби? — спросил один, смущенный присутствием Алека, но не желая накалять обстановку.

— Разумеется. Дик распорядился, чтобы эту комнату отвели для курения.

— Гостеприимство леди Келси не знает себе равных, — беззаботно заметил Дик и протянул Алеку портсигар. Тот взял сигарету и небрежно попросил:

— Бобби, малыш, будь другом — дай огоньку.

Боулджер, не оборачиваясь, проигнорировал просьбу. Он налил себе немного виски и стал нарочито его разглядывать. С легкой усмешкой Алек повторил:

— Бобби, передай спички.

В этот момент вошел дворецкий леди Келси с подносом для грязных стаканов. Бобби, по-прежнему не оборачиваясь, обратился к слуге:

— Миллер.

— Да, сэр.

— У мистера Маккензи есть просьба.

— Да, сэр.

— Ты не мог бы передать спички? — попросил Алек.

— Да, сэр.

Положив спички на поднос, дворецкий отнес их Алеку, и тот закурил.

— Спасибо.

Все молчали. Алек лениво пускал кольца дыма и следил, как они поднимаются к потолку. Дворецкий вышел, и он медленно повернулся к Боулджеру.

— Я вижу, за время моего отсутствия вежливость не пополнила список твоих добродетелей.

Боулджер резко обернулся.

— Если что-то нужно, можешь попросить слуг.

— Не будь дураком, — добродушно улыбнулся Алек.

Его снисходительность лишила Боулджера остатков самообладания. Он в ярости шагнул к Алеку.

— Еще посмеешь так разговаривать — уложу на месте!

Алек, удобно раскинувшийся на диване, даже не шелохнулся, словно его это не касалось.

— Это будет непросто — я и так лежу.

Боулджер сжал кулаки и чуть не задохнулся от гнева.

— Слушай, Маккензи, прекрати валять дурака! Я хочу услышать, что ты ответишь на обвинения Макиннери.

— Хотелось бы заметить, что только мисс Аллертон вправе требовать от меня ответа. А она пока вопросов не задавала.

— Я отказываюсь ее понимать! На ее месте я бы и смотреть на тебя побоялся. В любом случае я тоже вправе задавать вопросы. Джордж Аллертон был мне двоюродным братом.

Алек медленно поднялся и посмотрел на Боулджера с полным безразличием, которое того особенно раздражало.

— Не больно-то он этим родством гордился.

— Сегодня утром прямо и недвусмысленно прозвучало обвинение, что ты трусливо отправил Джорджа на смерть. Ты ничего не сказал в свое оправдание.

— Не сказал.

— У тебя была возможность объясниться, но ты не стал.

— Именно так.

— Что ты собираешься делать?

Дик уже задавал ему этот вопрос, и Алек ответил точно так же:

— Ничего.

Бобби посмотрел на него и пожал плечами:

— В таком случае вывод может быть только один. Призвать тебя к ответу, видимо, не получится, но зато я могу сказать, что считаю тебя последним мерзавцем.

— Между нами все кончено, — улыбнулся Алек, которого забавляла горячность юноши. — Вернуть все письма и фотографии?