Покоритель джунглей

Жаколио Луи

«Так! — подумал Барбассон. — Он хочет, чтоб мы пошли ко дну с музыкой».

— Теперь выполняйте мои приказы, — лихорадочно продолжал Сердар. — Ступайте в машинное отделение, и всякий раз, как телеграф передаст вам сигнал «вперед», вы должны двигаться прямо, не сворачивая, сначала на флагманский корабль — до тех пор, пока я не передам вам команду «задний ход, стоп!», затем — на все остальные по порядку, в зависимости от их величины. Оставьте только авизо, чтобы он мог доставить в ближайший порт новость об уничтожении английского флота. Вы меня поняли?

— Так точно, капитан.

— Хорошо! Ступайте.

Барбассон

поколебался, не привязать ли Сердара к кровати, ибо у того была явная горячка, но поскольку ему было все равно, как умирать, он повиновался.

Капитан расположился у телеграфного аппарата, находившегося над ним. Зеркало-отражатель позволяло ему следить за всеми действиями английского флота. В ту же минуту появился сигнал «вперед».

— Вперед! Полный вперед! — крикнул Барбассон в рупор старшему механику. В то же время, сам стоя у штурвала, он направил шхуну на всей скорости прямо на флагман.

Со всех сторон, словно град, сыпались ядра, но они соскальзывали с выпуклых поверхностей «Дианы».

Маленький корабль с головокружительной скоростью несся прямо вперед на гиганта, который, казалось, поджидал его, невозмутимый в своей мощи и громаде.

Шхуна была от него в ста метрах, когда появился сигнал «назад, стоп!». Едва Барбассон успел передать его механику, как раздался взрыв такой силы, словно разом выстрелили десять батарей. Поднявшаяся воздушная волна сильно встряхнула и саму шхуну.

Барбассон инстинктивно закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, флагманский корабль исчез.

Описать чувства капитана в этот момент невозможно. Сердар предстал перед ним как сверхчеловек, распоряжающийся по своей воле молниями.

Но уже вновь появился сигнал «машины, вперед!», Барбассон вновь подчинился приказу, и шхуна помчалась на всех парах на второй броненосец, который через двадцать пять секунд постигла судьба флагмана. Тогда среди английских кораблей поднялась паника; не соблюдая дисциплины, не подчиняясь приказам контр-адмирала, принявшего командование, каждый корабль пытался ускользнуть от опасности, тем более страшной, что она была неведома.

Но напрасно надеялись они найти спасение в бегстве: шхуна, используя преимущество в скорости, потопила три последних корабля эскадры. Когда авизо в качестве последней надежды на спасение приспустил флаг, показывая, что сдается, он увидел, как неприятель удалился с презрением, словно считая для себя недостойным мериться с ним силами.

Там и здесь в волнах носились обломки, доски, куски мачт, бочки, разбитые ящики, казалось, то были развалины целого города, унесенные наводнением.

Когда Сердар вышел из своей каюты, он был чудовищно бледен и едва держался на ногах, тогда как Барбассон, напротив, быстро обрел свойственную южанам уверенность и был крайне возбужден. Еще немного, и он запел и заплясал бы над этой человеческой гекатомбой.

— Они сами этого хотели, — повторял Сердар. — Бог свидетель, я не желал использовать это страшное оружие и даю клятву, что, если мне удастся спасти мужа Дианы, я уничтожу это смертоносное изобретение. У человечества достаточно средств разрушения, не хватало, чтобы еще одно попало в руки убийц.

— Капитан! Капитан! — закричал Барбассон, который хотел изо всех сил расцеловать Сердара. — Мы

владыки моря, мы можем завоевать Англию, если захотим.

Но Сердар вырвался из его объятий.

— Поднимите мачты, — сказал он, — ветер крепчает, надо воспользоваться этим, чтобы наверстать потерянное время.

И он спустился в каюту Эдуарда и Мэри, чтобы успокоить бедных детей, которые ни живы ни мертвы жались друг к другу.

Примерно две тысячи пятьсот человек погибли в этом страшном сражении. Американский инженер изобрел электрическую торпеду, которая тридцать лет спустя произвела революцию в морском деле во всем мире.

Через пять дней «Диана» прибыла в Гоа, и отряд, приняв в свои ряды Эдуарда и Мэри, которую Сердар усадил в удобный хаудах на спине Ауджали, спешно отправился к Хардвар-Сикри.

Глава IX

Осада Хардвар-Сикри. — Окружены со всех сторон. — Майор Кемпбелл. — Последние запасы. — Надо сдаваться. — Похищение майора. — На рейде Бомбея. — Отплытие парохода. — Фредерик де Монморен. — Брат Дианы.

Прошло уже пять месяцев, как крепость Хардвар, которую защищали пятьсот шотландских солдат под командованием майора Лайонеля Кемпбелла, отражала атаки двадцати тысяч сипаев, хорошо оснащенных боеприпасами и орудиями.

Пушки, обслуживаемые бывшими артиллеристами англо-индийской армии, в течение двух месяцев беспрерывно обстреливали крепостные укрепления, поливая их бомбами и снарядами. Было предпринято восемнадцать попыток штурма, которые всякий раз бывали отбиты с большими потерями для осаждавших и стоили им тысячи жизней.

Днем осажденные рыли казематы и рвы, служившие им убежищем, а ночью заделывали бреши, пробитые пушками в крепостных стенах. Майор постоянно возглавлял работы, подбадривая всех своим примером, вселяя в людей мужество уверенностью в том, что скоро им на помощь придут подкрепления.

Майор прекрасно знал, что подкреплений не будет, а если они и явятся, то лишь тогда, когда от крепости не останется камня на камне. Чтобы помочь ее защитникам, надо было прежде снять осаду Чинсуры, Лакхнау, отвоевать Дели. Только когда восстание будет частично подавлено, дойдет очередь до Хардвара, последнего пункта английских владений на границе с Бутаном и верхними долинами Гималаев, принадлежащими султану Куавера, бывшего на стороне восставших. Кроме того, майору было известно, что по стратегическим соображениям, а также ввиду малого числа войск, которыми располагала Англия, командование не могло себе позволить выделить специальный отряд, который, добираясь до Хардвара, потерял бы тысячу человек, чтобы спасти — да и в этом не было уверенности — пятьсот осажденных.

Майор был твердо убежден, что гарнизон Хардвара был заранее обречен и брошен на произвол судьбы.

Какая же душевная стойкость понадобилась ему, чтобы продержаться целых пять месяцев, ведь он был абсолютно уверен, что все его усилия совершенно напрасны! Разумеется, если бы его солдаты знали правду, поведение этих простых, грубых людей было бы иным. С первых дней осады они толкали бы его к капитуляции, которая гарантировала бы всем жизнь. Капитуляцию эту вожди туземцев подписали бы обеими руками, отдав затем безоружный гарнизон во власть своих солдат.